Однако она родила сына после восьми месяцев беременности. Это был Наполеон Шарль, который, так как Жозеф имел одних дочерей, стал единственным наследником Бонапарта. За исключением, пожалуй, только первого консула, все остальное семейство настаивало на признании ребенка незаконнорожденным. Не без подсказки со стороны, Луи вскоре воссоединился с супругой, чем еще больше увеличил ее страдание. Из-за своей болезни он мучился постоянными болями, его кисти и предплечья были частично парализованы. Дома он вел себя как неврастеник, одержимый мыслями о воображаемой неверности Гортензии. Каждую ночь он со свечой в руке обыскивал ее комнату, пытаясь обнаружить любовников. Наполеон упрекнул брата, что тот «обходится с молодой женщиной так, словно муштрует полк»[36].
Рассеянная и капризная, Гортензия, однако, была не из тех, кто легко сдается перед жесткой супружеской дисциплиной. Вот свидетельство Кастело: «Молодые проводят медовый месяц в Мальмезоне. Однажды, когда Гортензия позволяет себе рассмеяться, хотя муж не посвящен в причину ее веселости, Луи вспыхивает: “За кого вы меня принимаете? Уж не полагаете ли вы, что я буду для вас игрушкой? Предупреждаю, что смеяться над мужьями позволяют себе только женщины легкого поведения, а я скорее расстанусь с вами, чем дам до такой степени унизить себя”. “Не стану даже пытаться описать свое отчаяние, – рассказывает Гортензия. – У меня мгновенно исчезла всякая надежда на счастье или хотя бы покой. Я не могла постичь раскрывшийся передо мной характер. Он внушал мне страх за будущее”. И какое будущее!
Позднее она разрыдается, увидев, как ее муж наденет в спальне рубашку чесоточного: считалось – терапия эпохи, – что это выводит из организма “болезнетворные соки”. Вследствие плохо залеченной галантной болезни Луи вечно хворает и ходит по врачам. Скоро он начнет ездить с одних вод на другие со своими мозговыми явлениями, атрофией рук, нарушением двигательной системы и головокружениями. Спору нет, посторонним он кажется человеком серьезным, кротким, “со сдержанными и мягкими манерами”, но в семейной жизни он довольно жалкая личность, вечно терзаемая пустыми подозрениями»[37].
Как бы то ни было, но молодые, к огромнейшему удовлетворению первого консула, делали свое дело государственной важности – через месяц после свадьбы Гортензия объявила, что беременна. Поздно вечером с 9 на 10 октября 1802 года в том же особняке на улице де ла Виктуар Гортензия родила мальчика. Присутствовавшие на родах женщины радостно кричали: «Voilà notre Dauphin!» Сообщение об этом событии немедленно было послано первому консулу. Наполеон был в восторге. Через два дня он пришел посмотреть на племянника и приказал назвать его Наполеоном Шарлем.
Уже в тот момент, как говорит Бреслер, появлялись различные слухи, что ребенок