В отличие от Або Санкт-Петербург в конце 1830-х годов буквально вибрировал в предвкушении будущего. Иммануил Нобель обзавелся квартиркой в паре кварталов к западу от роскошного Исаакиевского собора, гигантские коринфские колонны которого пока скрывались за строительными лесами. А в Зимнем дворце на набережной Невы тысячи рабочих трудились день и ночь, спеша в рекордные сроки восстановить парадные анфилады для Николая I, сгоревшие дотла во время страшного пожара 1837 года.
Неподалеку, на Невском проспекте, теснились запряженные четверкой лошадей повозки и простенькие коляски, по тротуарам прогуливалась публика. По словам писателя и тогдашнего жителя Петербурга Николая Гоголя, в то время по главной улице часто шествовали «мужчины в длинных сюртуках с заложенными в карманы руками» и «дамы в розовых, белых и бледно-голубых атласных рединготах и шляпках»[8]. Гоголь употребил такое сравнение: «Кажется, как будто целое море мотыльков поднялось вдруг со стеблей и волнуется блестящей тучей над черными жуками мужского пола»27. Извозчики в синих кафтанах громкими криками подзывали седоков. Всегда шумно, всегда людно. «Внезапно появляется полк, шествующий под музыку, а то похоронная процессия с факелами и гробом, раскрашенным в самые яркие и кричащие цвета», – вспоминал путешественник, посетивший Петербург в конце 1830-х годов.
Если верить туристическим справочникам, невероятную панораму города невозможно было осознать за один день.
Санкт-Петербург был совсем молодым городом, основанным Петром I в 1703 году. Легендарный царь устал от православной националистической Москвы, которую монахи прежних лет превозносили как Третий Рим. Вместо этого он решил создать новую российскую столицу, устремляющую взгляд на Запад, на современную секулярную светскую Европу – по образу и подобию Парижа и других крупных европейских городов. После триумфальной победы над шведами под Полтавой в 1709 году он продолжал ориентироваться на Запад. Знати он повелел сбрить бороды и танцевать парижские менуэты.
Несколько десятилетий спустя эстафетную палочку приняла Екатерина Великая. Она трепетно отбирала полотна в западноевропейских собраниях, чтобы пополнить свой новый музей – Эрмитаж – шедеврами европейской культуры, и вдохновлялась перепиской с французскими философами-просветителями – настолько, что даже пригласила знаменитого швейцарского просветителя обучать двух своих старших внуков28.
Ее старший внук Александр, пришедший к власти в 1801 году, воспринимался как правитель свободомыслящий и либеральный. Это впечатление сохранялось по крайней мере в течение первой половины его царствования. Александр I, среди прочего, смягчил цензуру, что привело к возникновению