Ему вспомнилось шушуканье прислуги, что рядом с ними поселилась странная, нелюдимая пара с ребёнком. Дом огромный, а из слуг всего горничная, кухарка и садовник. А ведь привести его в порядок нелегко. Сколько лет стоял запертый. Говорят, госпожа больна и господин Дюран сам за ней ухаживает!
Светлое пятно двинулось и вышло в просвет между ветвями. Тут-то Марк и увидел, что это девочка. Сердце трепыхнулось и в голове появилось имя «Перли». Он выкрикнул его, уже прыгая в соседский сад. Девочка оглянулась. Хорошенькое личико в окружении золотистых волос осветилось улыбкой.
– Риммор! Какое счастье! Как хорошо, что тут никого нет.
Ну вот, он опять вернулся. Второй раз был явно легче первого. В прошлый раз, когда сознание бога вернулось в тело и разум раба, ему пришлось тяжело. Правда, всё скрасило ощущение счастья, оттого что он встретил маленькую богиню. В этот раз всё проще. Хотя знать, кто ты есть и быть запертым в этом бессильном теле всё равно испытание неслабое. Зато есть Перли. Марк взял её за руку.
– Ты плакала? Тебя обидели?
– Да нет же. Мари упала в этот мерзкий пруд.
Она махнула рукой на довольно большой гранитный бассейн с фонтаном посередине, который не работал, наверное, целую вечность. Вода была грязная, в ней плавали прошлогодние листья и обломанные ветки. Там же лежала кукла. Утонуть она не могла, но испачкана будет изрядно.
– Я хотела найти ветку, чтобы достать её.
– Я достану.
Выловив куклу, он оглянулся. Рядом с фонтаном была беседка.
– Пойдём туда, поговорим.
– Пойдём. Это «Приют Мудреца». Беседка моего дедушки. Там есть скамья и стол.
Выяснилось, что зовут её Анна, сейчас ей почти одиннадцать лет, хотя выглядела не старше восьми. Это дом её деда по матери. Вернее, один из домов. Можно сказать, его тайное убежище. Она деда никогда не видела. Алан Дюпон умер ещё до рождения внучки. Живёт она здесь вместе с отцом и больной матушкой. Переехали сюда, потому что матушке нужно постоянное наблюдение врача. Болезнь душевного рода. Но матушка очень тихая, вот и не держат много слуг. Отец её любит, да и матушка его тоже, но она всё время грустит почему-то, иногда забывает где она, ходит по ночам, а потом не помнит этого. Естественно, что семью их считают странной, а к ней не пускают играть детей. Мари её единственная подруга.
– Теперь у тебя снова есть я. Мне перелезть через стену раз плюнуть. Могу попросить отца, чтобы разрешил к вам ходить.
– А он позволит?
– Он точно позволит. Вот насчёт матушки не знаю. Но мы это как-то уладим. Хочешь слив?
– Очень. У нас нет. У нас вообще странный сад. Даже не сад, а парк. Дедушка устроил его по собственному проекту. И дом странный. А в кабинет дедушки я вообще заходить боюсь.
– А что там?
– Необычные приборы, стоит скелет, полно всяких стеклянных сосудов с трубочками. Отец всем этим не интересуется. Говорит, что весь этот хлам нужно выкинуть, да руки не доходят.
– Ого!