С тех самых пор Черникова старается почаще погружаться в выдуманные миры, в которых ей было комфортно, где действуют ее законы, где жизнь персонажей зависит от черноволосой девушки с бледной кожей, где она могла быть Богом. Поэтому на вопрос: «Трудно ли им быть?», девушка с присущей ей легкостью отвечала: «Нет».
Сейчас Черникова бежала за Евой, забыв про тяжесть бесцельного блуждания по свету. Она переживет потерю дома, пожар, необдуманные поступки, но не переживет, если потеряет себя, заключенную на тетрадных листах в клеточку.
Как это часто бывает в пределах Российской Федерации – трагическое сплетается со смешным в единое целое. Василиса преодолевала этот изнуряющий забег отнюдь не в одиночестве. За ней по пятам неслось какое-то зеленоватое пятно, издали напоминающее бездомного, который пытался успеть под стать к открытию пивной ранним воскресным утром, только чтобы утолить похмелье.
Этот невесть откуда взявшийся мужчина и был тем самым нерадивым хозяином собаки, чей питомец бесцеремонно и нагло обвалил спокойствие Василисы, вернее, его осколки, учитывая обстановку.
Незнакомец пуще девушки желал остановить обезумевшую собаку – свою собаку – оно и понятно. Еще на площади, в гуще переполоха, ему не хватило каких-то сантиметров, чтобы поставить точку в этой истории, но судьба распорядилась иначе.
Будучи с ног до головы обвешенным погремушками – походный рюкзак, пояс с патронами, карабин Симонова с довольно дерьмовой оптикой – несчастный прикладывал в разы больше усилий нежели Черника, но все, чем ему оставалось довольствоваться – это плестись в хвосте, неловко перебирать ногами, гремя амуницией, и пытаться безответно докричаться до Евы.
Мужчина, хотя, скорее парень, величался Денисом Архиповым. Олицетворял собой классического героя литературных подворотен. Этакий «лишний человек», не герой своего времени, конечно, но все же. Человек, не нашедший себе применения в жизни, несмотря на, как считал последний, великий талант и просветительские способности.
Одно дело – на безрыбье одиозным волшебником колотить мотивирующую околесицу, и совсем другое – столкнуться с проблемой точечно.
Если отстраниться от дурных мыслей, происходящее в Сибирской глуши напоминало детскую сказку. Только эта сказка блещет не моралью, а чередой смелых и отчаянных решений.
Где-то сверху ненавидимое солнце не оставляет попыток пробить дымовую завесу и ясное небо, в котором купаются птичьи стаи. Тонкой невидимой нитью, но они связаны с жителями поселка, бьющегося в агонии – такие же обездоленные, напуганные, опустошенные и настоящие.
Ева, ведомая неограниченным сумасшествием, сворачивает с дороги в зеленое море таежного покрова. Тот маленький островок, не оккупированный оранжевыми языками, танцующими в разнобой, показался ей притягательным.
Василиса, а следом за ней и молодой незнакомый парень ныряют за животным. Спустя