То, что в Америке все будет намного лучше, чем дома, сомнению не подвергалось. Борькина семья жила неплохо по советским меркам, но кое-чего все-таки не хватало. Хотелось бы иметь немножко долларов, купить машину, поехать в отпуск на остров Кюрасао или хотя бы на Лазурный берег и прикупить фирменных шмоток. Собственно, это было и все, чего не хватало большинству советских людей. У тех, кто был наверху или работал за границей, это все было, поэтому они были абсолютно счастливы и в своей стране.
Борькины родители ехали за этим счастьем на другой конец света. В том, что там их ожидает абсолютное счастье, никаких сомнений не было. По-другому быть попросту не могло, там они получат все, чего им здесь так не хватало.
Наконец настал день отъезда. Процедура прощания достигла своего эмоционального апофеоза. Дедушки и бабушки рыдали навзрыд, предполагая, что больше никогда в жизни не увидят своих детей и внука. Родители крепились и старались убедить стариков, что, как только они обустроятся, тут же заберут их к себе, тех, в свою очередь, одолевали смутные сомнения.
Папа прощался со всеми, не спуская при этом глаз с драгоценных лыж. Мама не знала, куда пристроить каракулевую шубу, потому что в свернутом виде она занимала полчемодана, а о том, чтобы надеть ее на себя, не могло быть и речи – на улице стояла сорокоградусная жара. Борька тренировался с двадцатикилограммовой ручной кладью, чтобы со стороны это выглядело так, как будто бы внутри была подушечка из лебединого пуха.
Вначале Борьке с родителями предстояло доехать на поезде до Москвы, дальнейшее путешествие планировалось проделать на самолете. Все родственники и знакомые несли еду, причем в таком количестве, что казалось: семья будет добираться до столицы на гужевом транспорте в течение нескольких месяцев. Жареные курочки, вареные яйца, запеченные с чесночком баклажаны испускали уже сейчас достаточно пикантный аромат, которому предстояло в поезде, на сорокоградусной жаре, превратиться в настоящее зловоние.
Итак, под прощальные вопли друзей и родственников семья была загружена в скорый поезд, и пронзительный гудок поставил последнюю жирную точку в их на самом-то деле довольно счастливой и насыщенной событиями жизни в этом прекрасном городе, на берегу теплого, синего и до боли любимого моря.
В поезде Борьке было строго-настрого запрещено рассказывать о том, что семья уезжает за кордон. Патриотические настроения в то время в стране были достаточно сильны, и советская пропаганда клеймила отъезжающих как отщепенцев и предателей Родины. Шанс наткнуться в поезде на какого-нибудь ура-патриота был достаточно высок, поэтому для особо любопытных была придумана версия, что семья едет по работе отца на дальний север. Огромное количество зимней одежды, в том числе каракулевая шуба, а также лыжи, очень хорошо вписывались в эту историю.
Дорога до Москвы прошла довольно спокойно. Еды, принесенной провожающими, хватило всему вагону до самой столицы.