Портрет. Яна Евтушенко

освобождая себе путь. Олег споткнулся и чуть не выронил из руки затертый том из собрания сочинений Гоголя. Он с трудом запихнул книжку в старомодный коричневый портфель, прижал портфель к груди и, ссутулившись, покорно пошел к эскалаторам.

      На улице было пасмурно, накрапывал мелкий дождь. Олег прошлепал по лужам к ближайшей палатке, купил пончиков и, жуя на ходу, не спеша двинулся на работу.

      Перед зданием городской библиотеки устраивали зону отдыха. Рабочие бродили по перекопанному газону и усыпанному пожухлыми листьями тротуару, громко спорили, замеряли землю рулеткой. Олег протопал по грязному асфальту, потянул на себя железную дверь и ввалился в холл библиотеки. Часы показывали час дня. Олег нацарапал в журнале прихода сотрудников возле своей фамилии неровные цифры «12-00» и зашагал в зал художественной литературы.

      – Опаздываешь, – проворчала пожилая охранница. – Читателей уж вагон набился. И опять наследил! – добавила она. – Убирать кто за тобой будет?!

      – Ну, уборщица, наверное, не я сам, – едва слышно сказал Олег и поскорее скрылся в зале.

      Зал пустовал: ни одного читателя. Вот бабка трагедию делает из его опозданий, будто проспать человеку нельзя! Олег уселся за кафедру, на место библиотекаря, нажал кнопку на системном блоке, и в этот момент в зал, запыхавшись, вбежала Ира.

      – Олежик, доброе утро! – весело поприветствовала она Олега. – Еле успела на маршрутку, а то Серопегин пришел бы в ярость. Говорит, устал от моих бесконечных отгулов. Но главное – я договорилась с врачом, поведу к нему Алиску завтра вечером, надеюсь, поставит ее на ноги! Лучший хирург в городе, берет дорого… – вздохнула Ира, переобуваясь. – Хорошо, годовую премию через две недели выписывают. Ты вовремя сегодня пришел, как договаривались?

      – Да, – пробормотал Олег, отводя глаза.

      – Ой, спасибо, что меня прикрыл! Много народу с утра заходило? Видимо, много, ты даже книги новые не успел на полки расставить. Давай помогу, пока Серопегин не увидел, иначе наш истерик устроит и тебе разбор полётов! – Ира подошла к столу, заваленному стопками книг, и принялась перебирать их.

      – Дэн Браун, Кинг. Нина Дашевская! Шестиклашки из одиннадцатой школы будут довольны, они давно ее ждали. Ой, последний роман Метлицкой! Возьму на выходные.

      – Барахло, – поморщился Олег. – Люди, считающие себя интеллигентными и образованными, должны читать Гоголя и Достоевского, и подростков это особенно касается! Классика никогда не умрет, а современные авторы будут забыты через пару лет.

      – Достоевский – нафталин, – фыркнула Ира, – подростки не в состоянии его осмыслить в пятнадцать…

      – Ирка! – раздался женский голос.

      Возле кафедры стояли три девушки из отдела комплектования библиотечного фонда. Они держали сумки, полные книг. Самая рослая из них, Наташа, прижимала к груди большую картину в резной потертой раме.

      – Привет! – Ира подошла к девушкам. – Откуда идете?

      – Да от Серафима Палыча, художника. Умер на днях, представляешь? Его родственники нам целый шкаф классики выдали и портрет, – Наташа повернула картину лицом к Ире.

      С пыльного холста смотрел пожилой мужчина с вытянутым лицом, впалыми щеками и узким носом, загнутым крючком. Совершенно седые волосы старика, аккуратно зачесанные назад, касались плеч. Руки, сложенные на коленях, были покрыты россыпью красных пятен.

      – Жаль Серафим Палыча, – огорчилась Ира. – Он постоянный наш читатель, каждый день в библиотеку ходил, в мероприятиях участвовал. Олег, помнишь его? Милый старичок…

      – Не помню, – буркнул Олег. – Для меня все читатели на одно лицо…