Я отпустила Гертруду и пошла к себе. Из-за поворота выскочила лира Амелия. Подкарауливает она меня, что ли? Подозреваю, что из-за нее половина моих приказов саботируется, надо разобраться и с этой дамой.
– Служанки ожидают в Лиловой гостиной, чтоб вы могли выбрать личную прислугу, – доложила самопровозглашенная гофмейстерина.
– Очень хорошо,– я слегка обернулась и краем глаза заметила мелькнувший край белой салфетки, тут же прижатой лирой Амелией к моему лицу. Я хотела возмутиться, но вдохнула сладкий дурман и мои глаза закрылись сами по себе, а тело обмякло.
Сознание вернулось рывком, но я не торопилась открывать глаза, и поднимать крик – опыт уже сказывался. Стала подсматривать осторожно из-под ресниц. Я лежала на боку в своей собственной спальне, почти уткнувшись носом в розовый край балдахина. «Заразы, так и не сменили на песочный, я же два дня назад распорядилась», – отметила я машинально. Сбоку слышались шаги, сопение и шуршание.
– Адемар, милый, у тебя не больше десяти минут, – произнес взволнованный женский голос. – Вас не просто должны застать вместе, следы соития должны быть неоспоримыми!
– Я успею, тетя, не волнуйтесь, – ответил Адемар Денвер. – Ступайте.
Ко мне под одеяло скользнуло горячее обнаженное мужское тело. Мужчина прижался ко мне, зарылся носом в волосы. А я… а я уже лежу голая, и то, что упирается мне между ягодиц, перепутать ни с чем нельзя.
За краем балдахина видна прикроватная тумбочка, а на ней – прекрасный, тяжелый бронзовый канделябр. Это вам не отсталый Шардан с его метровыми свечами и неподъемными вазами! Застонав, я повернулась, откинула руку к тумбочке. Пальцы коснулись холодного металла. Я повернулась на спину, чтоб отвлечь насильника, и не прогадала, горячие губы тут же впились в мои жадным поцелуем, а рука требовательно сжала грудь. В следующий миг бронзовый канделябр со всей силы опустился на голову Денвера.
Пять минут у меня ушли на то, чтоб спихнуть тяжелое безвольное тело с кровати и затолкать под нее, вместе с комом одежды. Простыни с многослойным кружевным подзором очень кстати доставали до самого пола. Еще минута, чтоб закинуть кровать покрывалом. Не очень аккуратно, но уж как получилось. Пять минут на умывание, одевание и расчесывание. Когда в спальню вломилась толпа придворных, я вдевала в уши серьги, сидя перед зеркалом на банкетке, полностью готовая идти обедать.
– Чему обязана? – спросила я холодно, поворачиваясь. – Спутали мой будуар с Большой столовой?
– Простите, – сенешаль недоумевающе покосился на лиру Амелию. Она испепелила меня ненавидящим взглядом, но сказала с придыханием, прижимая руки к впалой груди в притворном