А ты помнишь?... Леонид Куликовский

надо уметь увидеть, что везде таится какая-то неведомая и сказочная таинственность. Вот там сваленное дерево, а что под ним? Что хранят в себе те кусты в отдалении, откуда недавно прибежал мохнатый друг. А там, где сороки вдруг затрещали, забеспокоились, вспорхнули и зашелестели крыльями, что там? И всё это хорошо, но без звуков тайги всё блекнет и тускнеет… А в ней есть что послушать! То, что всё поёт вокруг мало сказать, я как-то за ходом своим и не замечал почти, но певчий хор повсюду сопровождал меня, один голос звучал, на него накладывалось пение соседа, да вступали в хоры все остальные певчие. Когда волна на мгновение скатывалась в прошлое, далеко где-то, вдруг слышалось кукушкино «ку-ку!», да разбавлялось всё раскатистым треском недалёкого дятла, звонко по лесу раздавалась дробь его перестука. Настоящая «а капелла» в пении пернатых, им не нужны музыкальные инструменты, всё подчинено своей настоящей таёжной гармонии.

      Художник Жданов Владимир. Привал у таёжной речки

      Нет-нет, да и прокатится воронье карканье, не совсем мне нравящееся, оно вносило какой-то хаос в дивное стройное звучание леса, но это тоже ведь звук природы! Значит надо терпеть и слушать, тем более – оно не частое. Ах! если бы знать ещё тех, кто изливают свою пернатую душу, восхваляет… Как их зовут?.. Отец называет некоторых, но не всех, говорит, не знает… Вот! не верю ему, чтобы мой Отец и не знал, разве такое может быть?

      Смотрю на него… Взгляд суровый, насупленный под бровями, кажется поначалу, что в нём уже нет и тени доброты, светлости, опасливый какой-то, но я-то знаю… Стоит показаться какой-либо детке в поле зрения, как всё в лице меняется, откуда-то из нутра идёт свет. Выражение становится мягким, морщины разглаживаются, появляется улыбка в глазах и выражение приобретает даже лукавый оттенок. Как я любил это выражение в тот момент, когда мы играли с ним в шашки. Шутки так и сыпались… Мама говорит, что в каждом живёт божья искра, которая просыпается под воздействием другой искры. И в нём, и во мне живут божьи искры, вот только где?.. Искры же горячие – жечь должны…

      Хорошо кругом!..

      Отец отдыхает, Шарик мирно посапывает рядом, а мне так хочется в лес, я уже совсем отдохнул, однако робость охватывает, вдруг заблужусь или какой-то злой зверь рядом. Правда Шарик какой-то смирный, нет в нём тревоги, значит спокойно всё, нет никакого злодея, да и ружьё рядом – его опять понесу, отдохнул… Я вроде с ним как бы взрослее становлюсь… Ага!..

      Через полчаса мы были на Гороховском. Собою оно представляло марь, просто марь кругом и не более… Километра на два, три раскинулась вширь и в стороны до горизонта, а что за марью дальше? Дальше ещё более дремучая тайга, Отец бывал, но мне не приходилось. По всему видно было, что во множестве росли кустарники голубицы…, вот видите? опять слово из прошлого, означающее голубику. Мы и шли, чтобы разведать, приходить ли сюда за ягодой чуть позднее.