Равенство, справедливость, социализм.
Собственно, почему пролетариям, как последней фракции, сбежавшего из деревни крестьянства, понравились идеи Карла Маркса? Думали ли они о благе человечества, или только о благе себя?
Ленин как политик действовал правильно. Лозунги большевиков «Землю – крестьянам!» «Фабрики – рабочим!» были абсолютно точными. Когда рабочие захватили заводы и стали делить прибыль между собой, Ленину, как руководителю государства, это не понравилось. Государство ожидал крах. Государство ожидал крах и в 1928 году, когда крестьяне, захватившие все земли помещиков, оставили города СССР без хлеба. Для мобилизационного проекта это было недопустимо. Эти примеры показывают, чем нравятся лозунги и что на самом деле происходит.
Глава 5
Dura lex, sed lex.
Можно ли объяснить современную вторичность социализма? Является ли социализм вторичным априори? Объясняется ли это мировой кризис социализма?
Древние римляне говорили о суровости закона, который все равно надо исполнять. Только о каком законе речь? В традиционном мире неформальный закон сильнее официального» который надо исполнять». С чиновником, дорожным полицейским, адвокатом, судьей можно договориться. Любой администратор может по-человечески понять просителя. В Германии, США такие действия есть коррупция и такой неформальный договор чреват для двух сторон.
Если мы говорим о торжестве на данной территории неформального договора, значит мы говорим о традиционном обществе. Пусть оно уже далеко не первобытное, не натуральное снаружи, использует современную технику и технологии, но оно феодальное по своей сути. Неформальный договор характерен для общества, где всегда существовал коллектив. Следовательно, для социализма здесь всегда были исторические объективные предпосылки. За услуги чиновники берут неформальную плату. Но могут и не брать. Проявить человечность. Ведь человеческая солидарность в традиционном мире, коллективная мораль всегда были на первом месте.
Получается что? Получается, что на Западе общество потеряло человечность? Нет же. На смену неформальному договору пришел легальный закон. Чиновники из поколения в поколение устали «понимать» просителей. Количество просителей возросло в тысячу раз. Эти просители хитрят, они притворяются. Они надоели. К тому же между людьми пропала всякая связь. Сначала пропало кровное, потом моральное. и даже религиозное родство. (Когда к Троцкому после Октябрьского переворота в кремль пришли равины, он им отказал: «Я не еврей, а революционер»). Вывод второй: чтобы пропала неформальная солидарность, требуется огромная миграция, чтобы население смешалось. Но даже в этом случае попытки договориться останутся. Ибо это традиция.
Массовая миграция конечно ослабляет законы крови и даже религии, но она не избавляет от посредников.