– Куда? Останешься здесь, – заявил Вано, грубо толкнув ее на топчан. Вырвал из рук сумку и закинул в угол за печку. – Раздевайся, станешь делать всё, что я скажу, а нет, так я сейчас только свистну, мигом вся шпана будет здесь. Все тобой попользуются. Что от тебя останется тогда, не знаю.… А то и еще хуже…, продам в рабство….
Лида, ошарашенная таким поворотом и поведением мужика, с удивлением и страхом смотрела, как он прямо из бутылки допивал остатки водки. Затем, вытерев грязной ладонью рот, стал расстегивать пуговицы на ширинке своих грязных, штанов. В слабом свете лампочки, разлохмаченный, с непомерно большой головой, длинными, корявыми руками, низенький и толстый он казался отвратительным уродом, и вызывал у Лиды животный ужас. Она прижалась к стене в углу топчана, боясь шевельнуться, перестав соображать, и отказываясь верить в происходящее.
Изрядно пьяный Вано вывернул лампочку, помещение стало освещаться лишь мерцающим огнём из буржуйки. Он стянул с себя рубаху и штаны, под которыми не было трусов, и совершенно голый развалился на топчане.
– Иди сюда, – приказал он. – Раздевайся. Видишь его…?
Он зажал свое мужское естество в кулак и, сжимая все сильнее, угрожающе прорычал:
– Кому говорят? Иди сюда, ну…!
Такого ужаса Лида не испытывала никогда. Ее повергло в шок даже не то, что с ней обращались, как с дешевкой, а сам факт происходящего. От одной мысли, что ей придется делать, бросало в дрожь и начинало тошнить.
Мужик лежал, раскинув короткие, толстые ноги, продолжая тискать свой детородный орган. Видя, что женщина сидит неподвижно, стал подниматься, пытаясь её достать. С ужасом, следя за корявой, с короткими толстыми пальцами рукой, и сильнее вжимаясь в угол, Лида умоляюще простонала:
– Погоди… Подожди немного, я сейчас, сейчас… только, только в туалет схожу.
Она говорила первое, что приходило на ум, интуитивно понимая, что надо как-то выпутываться из глупой и страшной ситуации, в которую попала, благодаря своему легкомыслию. Собрав всю волю, старалась говорить спокойно, даже беззаботно, как человек, смирившийся со своей участью.
– Все сделаю, как ты скажешь. Где у тебя туалет?
– На улице, за углом, – пробурчал Вано и затих.
– Хорошо, я быстро. Лежи, лежи, я сейчас.
– Давай живо, не то я… – Он замолчал, послышалось сопение.
Лида стояла у дверей, судорожно думая, как достать сумку. Мужик лежал, не шевелясь. После того, как он всхрапнул, она лихорадочно стала шарить за печкой, холодея от ужаса. Нащупав сумку, осторожно, стараясь не шуметь и не скрипеть дверью, выскользнула в прохладную темноту ночи. Тьма стояла такая, что в шаге от себя ничего нельзя было разглядеть. Все же, определив, где находится дорога, она, что есть мочи, припустила в ту сторону, спотыкаясь и падая. Бежала, то и дело, оглядываясь и моля бога, чтобы Вано не проснулся раньше, чем она окажется на безопасном расстоянии.