Дарья, склонившись над блокнотом, машинально продолжала делать заметки, хотя это было не её интервью. За годы работы в различных изданиях она провела их сотни. С известными персонами и обычными гражданами, с официальными лицами и осуждёнными преступниками, с интеллектуальными реалистами и блаженными фантазёрами. К какой категории отнести казака белореченского войска Мазаева, она ещё не определилась. Преступный освободитель? Воинствующий мечтатель?
Горец провёл журналисток и Тимура в большую общую комнату, явно бывшую ранее сборочным цехом, где находились около тридцати мужчин. Ополченцы играли в шахматы, переговаривались друг с другом, общались с близкими ВКонтакте и по видеосвязи. Усадив гостей за отдельный столик, Горец принялся рассказывать, что в локальных войнах периодически участвует с девяностых годов. Была у него в Белореченске солидная фирма, которую он разделил на несколько более мелких и поставил руководить ими управляющих. Доходы идут на поддержание казачьей сотни. Ещё часть денег поступает из фонда, созданного Мазаем.
Дарья смотрела на этого симпатичного мужчину лет сорока пяти с военной выправкой, и точно понимала, что никакой он не бизнесмен, скорее, сотрудник ГРУ. И когда он вернётся на недолгое время домой, вовсе не детей наконец-то заведёт, как якобы мечтает, а вскоре отправится в очередную «горячую» точку. Он болен войной и не способен к мирной жизни, и ни у какой женщины не хватит сил вечно его дожидаться. Да и стоит ли ждать тех, кто постоянно тебя бросает? И всё равно, почему: за идею или из-за стресса.
Дарья подсаживалась то к одному ополченцу, то к другому, записывая их рассказы о боевых действиях, и тут у неё зазвонил сотовый. Увидев на дисплее фото сына, она неожиданно для себя самой звонко и тревожно воскликнула на всю комнату:
– Пожалуйста! Минутку тишины! Это очень важно.
Разноголосый гул вмиг стих, словно по мановению дирижёрской палочки, и бывалая авантюристка хрипло отозвалась на звонок:
– Да, Дима… Мне уже лучше… После работы Юлька забрала меня к ней в гости. Так что сейчас сидим у неё в кухне, выпиваем… Ага, коньячком лечусь… Пока, до завтра.
Нажав на кнопку отбоя, Дарья порадовалась тому, что успела поговорить, пока на телефоне не закончились деньги, она ведь не рассчитывала, что окажется в роуминге, после чего в полной тишине смущённо произнесла единственное слово:
– Сын.
И большая комната взорвалась дружным мужским хохотом. Все эти парни были чьими-то сыновьями, и многие скрывали от мам, где они на самом деле находятся. У Дарьи вышло наоборот – врать пришлось сыну.
Горец