С неистовой, сумасшедшей скоростью «словно в процессоре суперкомпьютера» проносились команды само контроля в ускоренном «электронно-медиаторной системой» – мозге Алексея.
После выстрела зарядом мощного транквилизатора, рядовой «словно обездушенная кукла» рухнул на пол без сознания. Прибежавшие Гончаров и Сидоренко – ахнули от такой картины:
«стонущие от боли бойцы с ушибами и переломами корчатся на мраморном полу, их командир, лежит расставив руки в обе стороны, без сознания и окровавленным лбом. На против Дюк, корчась от боли и держась за кисть руки пытается встать (опираясь на правую ногу) а боец, что стрелял транквилизатором – остолбенел с широко раскрытыми глазами».
– Дюк! – воскликнул доктор, подбегая к нему. – Сейчас, погоди, дай посмотрю. – Сидоренко оглядел его неестественно скрюченные пальцы. – Он вывихнул тебе суставы двух пальцев. – оценив, констатировал доктор.
– Я и сам вижу чёрт побери! А!.. – басом завопил он от боли как только Сидоренко дотронулся до них.
– Терпи! Зажми что не будь в зубах, чтобы не сломать их! Я вправлю тебе их сейчас.
– Давай братуха, на держи, зажми зубами покрепче. – быстро при хромав к Дюку, расстегнул и вырвал с треском свою портупею из штанов и сложив в три слоя, он – вложил Беннету её в рот. – Ща-ща-ща всё сделаем родной, потерпи, я понимаю больно…, но что уж теперь. – волновался Стахов и подбежал к лежащему капитану. Открыл аптечку, достал из неё «шприц-тюбик» и сходу вколол его Дюку в ногу. – Давай. – скомандовал Стахов, и крепко обхватил Беннета за плечи сзади. – Давай!! – рявкнул он.
«Хрусть!» – послышался звук первого сустава указательного