Что ж, замечание справедливое, и этот разговор императрицы с критиками так характерен для эпохи просвещенного абсолютизма: Екатерине II угодно признать их правоту, но что-либо изменять в своем сочинении она не намерена… Однако сохранился экземпляр 5-й части «Записок» с исправлениями, сделанными рукой императрицы, – возможно, для будущего переиздания.
Между тем работа над «Записками» продолжалась, и в начале 1790-х Екатерина была увлечена ею еще больше, чем прежде. 9 мая 1792 года она писала барону Ф. М. Гримму: «Ничего не читаю, кроме относящегося к XIII веку российской истории. Около сотни старых летописей составляют мою подручную библиотеку».
Заметим попутно, что благодаря этому неподдельному интересу императрицы к памятникам древнерусской письменности мы располагаем ныне допечатным списком «Слова о полку Игореве» (т. н. Екатерининский список). Не было в российской истории другого такого монарха, который мог сказать о себе так, как говорила Екатерина: «Я люблю эту историю до безумия».
В 1796 году она завершала шестую часть «Записок» и незадолго до смерти признавалась в письме к Гримму: «…даже во сне я сочиняю целые главы этой книги, так я занята этими мыслями». Труд остался незавершенным; наиболее поздняя историческая дата, попавшая в «Записки», – 1393 год, но Екатерина собиралась довести свое повествование до XVIII века.
«Близкая» русская история интересовала ее не меньше, чем древняя. По документам и преданиям она хорошо знала историю первых романовских царствований – Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, могла часами говорить о Петре Великом, а к его бумагам, указам и распоряжениям проявляла постоянный интерес – и как историк, и как «делатель» истории.
В обширном драматургическом наследии императрицы также есть несколько произведений на темы из русской истории. Прежде всего это – написанные ею в 1786 году «Историческое представление из жизни Рюрика», «Начальное управление Олега» (обе пьесы Екатерина назвала подражаниями историческим хроникам Шекспира), «Игорь». Последняя пьеса осталась незавершенной, но императрица, вдохновленная сценическим успехом «Олега», собиралась вернуться к работе над «Игорем», являющимся его продолжением.
Пьеса о Рюрике и Вадиме была опубликована в год ее написания – 1786-й, анонимно, как и другие художественные произведения императрицы. Яков Княжнин прекрасно знал имя автора и, тем не менее, отважился написать своего «Вадима Новгородского» (1789), полемически направленного против самодержавного пафоса екатерининской драмы.
В это тревожное для нее время, боясь распространения новой «французской заразы», императрица распорядилась сжечь крамольное сочинение (опубликованное в 1793 году).
В основе сюжета пьесы об Олеге – византийский поход князя, прославивший Русь и русичей. Эта драма воспринималась современниками как историко-художественное обоснование новейших планов завоевания Константинополя.