Амир Хусайн в том же году овладел Бадакшаном и без всякой причины казнил трех из бадакшанских амиров: за такое злодеяние он получит возмездие в день Страшного суда! Когда я потом овладел Балхом, отцом городов, то сыновья убитых им амиров убили самого амира Хусайна, чтобы отомстить за смерть своих отцов.
В этом вставочном эпизоде Тимур начинает свою собственную генеалогию, от него пошедшую, с рождения старшего сына в условиях счастливого астрологически года и начала своей экспансии; как великий вассал своего верховного сюзерена, Мухаммеда, он дает тождественное имя своему первенцу, а как символ восхождения к основной жизненной цели – великое имя Джехангира.
Внук Чингисхана[124], Туклук-Тимур, был ханом в области Джете. Он задумал овладеть Мавераннахром и с бесчисленным количеством воинов пришел в местность Хак на берегу реки Сайхуна вблизи Ходжента. Мне, Хаджи-Барласу и амиру Баязид-Джалаиру[125] Туклук-Тимур прислал грамоты. В грамотах заключалось грозное, не допускающее возражений приказание[126]:
«Я, Туклук-Тимур, хакан, сын хакана, приказываю тебе со всем народом и со всеми своими воинами присоединиться ко мне».
Хаджи-Барлас, получив такое грозное повеление, испугался и обратился ко мне за советом, что делать. Я дал совет не затевать войны с хаканом, а явиться к нему с изъявлением покорности и таким образом заслужить его расположение. Хаджи-Барлас не послушался моего совета, переправился через Сайхун со всем своим народом и добром и ушел в Хорасан. Амир Баязид-Джалаир с людьми и дарами отправился на поклон к хакану Туклук-Тимуру.
Я тоже стал готовить дары, чтобы вместе с выражением покорности поднести их хакану Туклук-Тимуру. В это время мой отец, амир Тарагай, опасно заболел; мне пришлось остаться при больном и ухаживать за ним; скоро он умер; с большой пышностью похоронил я отца в мазаре[127] Кишь-Хат, неподалеку от могилы кутба.
Хакан Туклук-Тимур прислал мне вторую грамоту, в которой звал меня к себе, но мои воины и подвластные люди заявили, что они не желают моего подчинения Туклук-Тимуру; под моей властью в стране установилось полное спокойствие; мой народ готов был силою оружия отстаивать свою независимость. На все просьбы народа я отвечал, что нельзя сейчас возмущаться и вести войну против Туклук-Тимура; у него большое количество воинов, нет теперь другого выхода, как подчиниться ему безусловно.
В это время до меня дошли вести, что воины Туклук-Тимура под предводительством хаджи Махмуд-Шаха двигаются против меня. Я поспешил отправиться к Туклук-Тимуру с воинами, представителями народа и дарами, чтобы выразить