– Ты, – сказал Маг, продолжая одной рукой сжимать облепленную землей репу.
Нилу показалось, что репа сейчас полетит ему в голову. Он бы и не возражал, но Маг, похоже, просто забыл, что держит ее, – посмотрел, опустил на землю и вытер руку о штаны. Люди, с которыми он работал, не двигались, не бежали, не возмущались, просто смотрели. Нил предпочел бы, чтобы они либо кричали, либо простили, но ясно было: ни того ни другого он не дождется.
– Можно мы поговорим? Где-нибудь? – выпалил Нил.
Маг выпрямился, отряхнул землю с колен и твердо пошел в сторону домов. Нил плелся за ним, чувствуя спиной тяжелые взгляды. Маг остановился около чьей-то избы, окруженной чахлым садиком, и прислонился спиной к стене из полукруглых бревен.
– У тебя осталась магия? – спросил Нил.
Маг покачал низко опущенной головой, но, вопреки опасениям Нила, не заплакал.
– Ее больше нет. – Он сухо, коротко облизнул губы. – Раньше мы собирали урожай с ее помощью, теперь приходится так.
Он посмотрел на свои руки, облепленные землей, с черными полукружьями под ногтями.
– Прости, – сказал Нил. – Это из-за меня она исчезла.
Маг слабо улыбнулся.
– Я догадался.
То, что Маг все-таки не был ни тупицей, ни трусом, показалось Нилу разом ужасным и замечательным. Ужасным, потому что стыд снова проснулся и жег огнем, но одновременно – прямо камень с души упал.
– Ястребы сейчас тут?
– Один. Следит. Он не говорит на нашем языке. – Маг сложил руки на груди, обхватив себя за локти. – Я сразу почувствовал, что мы потеряли землю. Проснулся среди ночи. Это как… Вот если у тебя есть рука, ты ее не замечаешь, но если ее не будет – узнаешь, как она много значила. Понимаешь?
Нил закивал. Он очень хорошо понимал.
– Они прямо ночью всех разбудили, – бесстрастно продолжал Маг, глядя себе под ноги. – Там был один, он говорил хорошо. Тот, что приходил с тобой. Он сказал, что мы теперь принадлежим Империи и что это почетно. Что теперь мы будем трудиться, и в нашу жизнь придет порядок, и это избавит нас от заблуждений.
– А ты… Ты хорошо запомнил, – выдавил Нил.
И с секундным запозданием сообразил, какую глупость сморозил: естественно, запомнил, это же был худший момент в его жизни! Он что, должен был все забыть? Нил открыл уже рот, чтобы извиниться, но Маг жестом остановил его.
– Я запомнил, потому что учитель хотел, чтобы я тренировал память.
На его бледном лице вдруг проступило что-то похожее на улыбку: не настоящая, не в полную силу, скорее, просто возможность улыбки, но от того, что эта возможность не потеряна навсегда, Нилу стало легче.
– Ты натренировал, – брякнул он.
Маг кивнул и поднял глаза. Вдалеке работали люди, толстый слой облаков в небе медленно двигался, перестраивался внутри самого себя, ветерок шевелил волокна пакли, щедро торчавшие между бревен в стене. Нил улыбнулся, и Маг еле заметно,