– Поставь за меня в казино! Прибыль пополам.
– Договорились!
Джереми швырнул спальник в кузов фургона и захлопнул дверцы. Приятели все были натуралы и не имели привычки обниматься, но в такой момент хотелось чего-то большего, чем просто взмах руки и небрежное «Пока!». Так они и стояли, чувствуя себя довольно неловко. И разбежаться не могли, и рискнуть проявить искреннее чувство тоже не получалось.
– Ну вот, – вздохнул Чак, переступив с ноги на ногу. – Поедем мы, что ли.
– Угу, – отозвался Джереми.
Дилан кивнул.
– Спасибо еще раз, ребята. Для меня это правда очень ценно. – Барри оглянулся – Морин все еще стояла на пороге. – Для нас обоих.
Джереми улыбнулся.
– Для чего же и нужны друзья?
Друзья…
Барри вдруг понял, что на новом месте все придется начинать с нуля, в том числе и заводить новых друзей. На пятьсот миль вокруг у них с Морин не было ни одного знакомого. Не было и родственников в соседних штатах.
Джереми с Диланом забрались в грузовик, а Чак сел за руль автофургона. Барри еще вечером отдал последнему ключи от машины и квитанцию проката. Сейчас он сунул голову в окно:
– Сдавать машину только в четверг, пробег не ограничен. Так что, если тебе нужно что-нибудь перевезти – пользуйся на здоровье.
– Попользуюсь, не волнуйся! – улыбнулся Чак.
– Когда сдашь, позвони мне, ладно? И расписку пришли, я проверю, не взяли ли они с тебя лишнего.
– Будет сделано, шеф! – Он завел мотор и помахал рукой. – Удачи!
– Она вам понадобится! – крикнул Дилан со смехом.
Барри посмотрел на почтовый ящик и вспомнил про дохлую кошку. Он шел за машинами до самой дороги и махал вслед, а Морин крикнула от двери:
– До свидания!
Барри долго еще стоял у обочины, хотя фургон с грузовиком давно скрылись за поворотом и даже урчание моторов затихло вдали.
В следующие выходные Барри и Морин устроили у себя во дворе распродажу ненужных вещей. Заранее дали объявление в местной газете, «Корбан уикли стандарт», и всю пятницу наклеивали ярлычки с ценниками. Кое-что из имущества прежних владельцев они решили оставить себе: радиочасы, чашу для пунша, керосиновую лампу, – но большинство вещей были страшны как смертный грех, хоть даром бы избавиться. Барри предлагал подождать немного, еще раз перебрать – вдруг отыщется что-нибудь нужное, – но Морин разумно возразила, что для всего этого старья совершенно нет места ни в доме, ни в хранилище, и пока весь хлам не выбросят, новое жилье в порядок не привести.
– Не ставь цену выше десяти долларов, – предупредила она, глядя, как Барри наклеивает на безобразный пластмассовый столик обрывок малярного скотча и надписывает сумму. – Не до прибыли сейчас, лишь бы отделаться.
– Слушаюсь, шеф! – козырнул Барри.
В субботу они встали до света и принялись вытаскивать вещи во двор. Предметы помельче раскладывали на столах, которые тоже продавались, а все прочее – прямо на асфальтированной подъездной дорожке. Мебель расставили так, чтобы загородить проход к крыльцу и нижней террасе.
В объявлении четко говорилось, что распродажа начнется