– Давай играть дальше.
Однако муж никак не мог успокоиться.
– А старуха, подсматривающая из-за занавески? И те прохожие? Как ты это объяснишь?
– Просто они заботятся о нас. По-моему, очень даже мило.
– Они за нами шпионят!
– А разве тебе не хочется вернуть старые добрые дни, когда не было такой разобщенности, когда люди были интересны друг другу?
– Тогда это было естественно, а не навязано со стороны. Так развивалась сама жизнь.
– Да ну тебя! У нас в Калифорнии была добровольная дружина «присмотра за соседями» – точно то же самое.
– Нет, не то же самое. – Барри бросил мячик в тубу. – Пойдем домой… Что-то меня не тянет больше играть.
– А меня тянет!
– Отлично, играй тогда в одиночку, а я пошел. Не хочу торчать здесь под присмотром.
– Ну и дурак!
Они ушли вместе и до самого дома оба молчали. Морин по дороге заглянула в почтовый ящик – там было пусто. Зато на входной двери обнаружилось послание на розовой бумаге. Его заткнули за сетку, покрывающую нижнюю часть двери. Барри вытащил листок и поднял повыше, чтобы Морин тоже могла прочесть.
Судя по всему, это была копия официального бланка, озаглавленного: «Отчет о состоянии участка».
Далее шел короткий абзац, в котором сообщалось, что архитектурная комиссия Ассоциации домовладельцев поселка Бонита-Виста в результате наружного осмотра выявила необходимость следующих мероприятий для приведения участка в надлежащий вид – и ниже список мероприятий. Два пункта были отмечены галочками: «Покрасить колпак дымовой трубы» и «Убрать сосновые шишки и хвою».
Трудно было представить, что за время их отсутствия – полчаса, максимум сорок пять минут – кто-то успел осмотреть дом и участок, сверяясь с длиннейшим списком возможных нарушений. Морин даже немного растерялась. Она знала, что правление вправе проводить инспекцию, и все-таки неприятно сознавать, что, пока тебя нет дома, кто-то шныряет по твоему участку и все рассматривает. Неправильно это. Не могли прийти с проверкой при них?
Однако Морин не хотелось показывать Барри, что ей не по себе. Муж-то наверняка разъярился вдвое больше, и она втайне позлорадствовала. Так ему и надо!
Барри изумленно воззрился на листок.
– Сосновые шишки?
Действительно, глупая мелочность. Морин подумала даже, не позвонить ли Чаку или Терри – спросить, к чему такие придирки, – но она еще злилась на Барри. Пускай бесится.
– Придется тебе в кои-то веки поработать метлой! – объявила Морин.
День был прекрасный, по синему небу с востока на запад лениво плыли пышные белые облака. Барри решил не сидеть взаперти за компьютером, а поработать на террасе. Если придумается что-нибудь хорошее или хотя бы пристойное, потом перепечатает.
Барри взял блокнот, с вызовом прибавил громкость, хотя играл ничуть не бунтарский Джеймс Тейлор, и шагнул к стеклянной двери.
– Звук убавь! – крикнула с нижнего этажа Морин.
– На террасе будет не слышно! – прокричал Барри.
– Купи себе плейер!
Барри,