Декаданс (Décadence)
Начало конца и противоположность прогрессу. Декаданс – это медленная и кажущаяся необратимой эволюция к худшему или к ничто. Обычно декаданс создает вокруг себя атмосферу пессимизма и тоски, которую искусный художник способен представить в весьма изысканном виде. Декаденты охотно выступают в роли эстетов, ставя искусство выше реальной действительности (Малларме (92): «Мир создан ради написания прекрасной книги»), выше жизни (Вилье де Лиль-Адан (93): «Жить? Пусть за нас живут слуги»), выше истины (Ницше: «Искусство ценнее истины»), выше всего. Но реальность мстит за себя, и декаданс неизбежно вырождается в скуку или нелепость. А варвары на подходе…
Деликатность (Délicatesse)
Смесь мягкости и тонкости, проявленная по отношению к другому человеку из боязни ранить его. Следовательно, деликатность – это добродетель, но также и особый дар. Противоположностью деликатности является грубость. Слабое место деликатности заключается в том, что она лишает нас способности проявить твердость там, где это необходимо. Тогда деликатность превращается в малодушие.
Демагог (Démagogue)
Человек, пытающийся вести за собой народ, одновременно следуя за народом. Как отмечает Лакан (94), демагог подобен истерику – он ищет хозяина, которым мог бы помыкать. В обычном арсенале средств демагога – лесть, обман, легковесные обещания, апелляция к самым низменным или самым грубым чувствам, в том числе к страху, зависти и ненависти. Он подпитывает чужие страсти, сам питаясь ими. Противоположностью демагога мог бы быть государственный деятель, обращающийся к разуму и воле и призывающий к действию. Правда, тут встает другой вопрос: если государственный деятель полностью откажется от демагогии, сумеет ли он пробиться к власти?
Демиург (Démiurge)
«Если бы идея о Боге-творце содержала рациональное зерно, – сказал мне однажды Марсель Конш, – древние греки до нее додумались бы…» Действительно, древнегреческие боги не выступали в роли творцов мира: либо потому, что мир вечен (как, например, считал Аристотель); либо потому, что его существование есть результат случайной (Эпикур) или божественной (Платон) организации предсуществовавшей материи. Вот здесь-то в игру и вступает демиург – по Платону («Тимей»), бог, не создающий чувственный мир из ничего, но упорядочивающий «вместилище» (материю и пространство) в соответствии с моделью, заданной вечным порядком Идей. Этот бог – что-то вроде ремесленника (этимологически demiourgos значит мастер, трудящийся на благо народа); он не создает ни материю, ни Идеи, но по мере возможного придает материи совершенство Идей. Со времен Платона смысл этого слова не изменился. Демиург – это скорее бог-распорядитель, чем бог-творец; скорее посредник, чем трансцендентная сущность; скорее умелец, чем воплощенное совершенство. Следует ли из этого, что в идее такого бога больше рационального, чем в идее Бога-творца? Я в этом не уверен. Даже если бы древние греки додумались