По дороге домой Никита с раздражением думал о том, что угробил на ерунду весь вечер, оставшись в итоге без материала для статьи, на которую он так надеялся. Рассчитывать, что кто-то осчастливит его убойной темой в десять вечера, было бессмысленно. Опьяненный маем город ликовал, предвкушая летнюю жару и всеобщую беззаботность, и до пустого, скучного содержания газет ему не было дела.
Ложась спать, Никита пожелал, чтобы утром ситуация изменилась, поскольку краснеть перед шефом не было никакого желания. Обычно его мечты не исполнялись, но поздно ночью небрежно брошенный на пол телефон издал соловьиную трель, возвещая о пришедшем сообщении.
Глава 2
Городской дом культуры производил гнетущее впечатление. Мэрия не нашла ничего лучшего, как использовать под него помещения бывшего завода имени Кирова. Завод давно обанкротился, просторные цеха арендовали разные фирмы, производившие мебель, пластиковые окна и ширпотреб всех мастей. Административную часть отдали культуре.
Снаружи здание выглядело ужасно, но и внутри тоже глаз не радовало. Стены, выкрашенные когда-то в болотный цвет, были грязными, в пятнах плесени, с обвалившейся местами штукатуркой. Побелка давно облупилась и зияла шрамами трещин. Узкие, словно обглоданные по краям ступени лестницы вели наверх. Из коридора второго этажа слышался хор голосов, неслаженно выводивший что-то бодрое и, несомненно, знакомое. Снизу, из подвала, доносилось звонкое тюканье по металлу. Никита поднялся по лестнице, стараясь не прикасаться к жирным от въевшейся копоти перилам и стенам.
Удручавшее слух пение доносилось из-за широкой двери, увенчанной рыцарским щитом, вырезанным из фанеры. Никита открыл ее и отпрянул в удивлении. В комнате полукругом стояли несколько старичков и старушек, радостно напевавших: «Ой, цветет калина!» Старички выглядели нарядно и молодцевато – в наглаженных брюках и рубахах, старушки – с бледными от пудры лицами, синими тенями на веках и тонкими бровками дугой, как персонажи вампирских саг при дневном свете. Мужчина лет пятидесяти раздвигал мехи баяна и притопывал в такт ногой. Дверь скрипнула, и баянист злобно покосился на Никиту.
– Вам чего? – прокричал он, ни на минуту не переставая играть на баяне. Толку от этого было мало, хор упорно пел сам по себе. Никита бегло оглядел комнату, убедившись, что привычные предметы меблировки исчезли.
– А где ролевики? – громко спросил он. – Где найти Дениса Дмитриева?
– Убирайтесь вон! – прошипел баянист и отвернулся.
Никита открыл было рот для достойного ответа, как вдруг почувствовал, что кто-то дернул его за рукав. Обернувшись, он увидел сухонькую старушку, чинно сидевшую у стенки на стульчике с болонкой на коленях. Болонка смотрела на Никиту сквозь прорехи в челке налитыми кровью глазками.
– Мила-ай, иди вниз, – пропела старушка неожиданно басом. – Слышишь, блямкают? Дыц-дыц! Как ведром по голове. Вот там он