Дальше драконица уже не слушала, хотя матушка старалась изо всех сил пояснить, как устроен мир за пределами Громового за̀мка. Она в красках описывала ту жизнь, которую видела, работая в Эрте – родовом замке чёрных драконов, не скупясь при этом на подробности. Но Алита лишь улавливала обрывки фраз, глядя на языки пламени и стыдясь.
Наконец, когда поток отвратительных по содержанию рассказов иссяк, а драконица уже испытывала к себе и своим поступкам крайнее отвращение, Марта поднялась с кресла и обняла приёмную дочь.
– Ты должна понять, я очень переживаю за тебя. Я не могу поехать с тобой завтра. Я не писала об этом королю в ответном письме и не могу явиться вот так. Да и обязанности хранительницы никто не отменял. Поэтому ты поедешь одна, как и задумывалось. Прости, если наговорила лишнего. Спокойной ночи тебе. – Женщина всегда напоследок извинялась: для вида или же действительно чувствовала себя виноватой, драконица наверняка утверждать не могла.
Как только матушка ушла, Алита вновь закрылась на ключ. Радостное щекочущее чувство в груди исчезло, на смену пришла горечь разочарования. Затушив свечу, драконица забралась в кровать. Её мучила совесть за своё неподобающее поведение. Хотелось извиняться, но вот перед кем и, главное, за что, она не знала. Весь разговор с Мартой, если этот монолог можно было так назвать, она держалась. Но теперь к горлу подступил ком, и слёзы потекли ручьём, оставляя мокрые дорожки на щеках.
Проспав всего пару часов, Алита проснулась в обнимку с одной из подушек. Первая мысль была о нём, и девушка тут же уткнулась в мягкую поверхность, вспоминая улыбку начальника гвардии. Стиснув наволочку пальцами, драконица повернулась на спину и уставилась на деревянный полог кровати. В голове хаотично бегали мысли. Паника сменялась внезапной радостью, а затем вновь накатывало чувство страха. Как только ей удавалось хоть немного успокоиться, перед внутренним взором возникали запомнившиеся образы. Вот Кристофер сидит напротив неё, вот идёт рядом, вот бросает на неё взгляд, вот она касается его руки… Подобные прикосновения вызывали лишь улыбку, а в груди разливалось доселе неизведанное тепло.
Алита приподнялась на кровати и подумала о разговоре с Мартой. Как и полагалось женщине со строгими взглядами, она не одобрила подобного поведения. И разумом драконица понимала, что матушка права, но внутри бушевало какое-то иное чувство, заставляющее не верить словам хранительницы и желать новой встречи.
Алита поднялась с кровати и приоткрыла окно. Холодный воздух ворвался в комнату, заставив её поёжиться и накинуть тёплый халат.
– Я снова думаю о… нём, – она не смогла произнести имя вслух, словно оно стало чем-то запретным.
Тяжко выдохнув, драконица принялась медленно расхаживать по комнате. Алита пыталась дать себе обещание, что впредь не будет вести себя подобным образом. Не будет допускать вольностей и уделять чрезмерное внимание кому-либо. Иначе, её попросту неправильно