Вере в голову пришла еще одна мысль, довольно смелая:
– А что, если это сделал какой-то безумец? Знаете, из этих… ну, которые считают себя служителями Смерти? Наугад добавил яд в один из бокалов и стал ждать, кому отравленный бокал достанется?
– Навряд ли у Цалле бывают такие, – возразил Немысский. – Это больше в стиле «Черной луны», или «Приюта Астарты», или еще какого-нибудь декадентского клуба. У Вильгельмины Александровны собирается публика иного рода, не склонная к подобным, с позволения сказать, шуткам-выходкам. Нет, смерть Мирского была неслучайной. Вопрос в том, кому понадобилось от него избавиться? Вне всяких сомнений, это сделал кто-то из конкурентов, но кто именно?
– Наконец-то вы со мной согласились! – обрадовалась Вера и не смогла удержаться от мягкого упрека: – Давно бы так! Думаю, что поэтов вчера в «Розе» было не так уж и много…
– При чем здесь поэты? – Штабс-ротмистр так удивился, словно услышал о поэтах впервые, даже брови приподнял. – Я говорю о шпионах, а не о поэтах. Ах, да вы, Вера Васильевна, должно быть, не знаете про родного брата Мирского? Забыл сразу сказать…
– Откуда мне знать? – ответила вопросом на вопрос Вера, уязвленная тем, что ей забыли сказать нечто, по-видимому, важное. – Только не говорите, прошу вас, что это родной брат его отравил. Уж кто-кто, а родственник всегда найдет более благоприятный момент. И, насколько я помню, Мирской явился один, никакого брата с ним не было.
– Брат покойника, Кирилл Павлович Мирской (Мирской – это их настоящая фамилия, а Белобородько – псевдоним), живет в Петербурге, служит в должности редактора карт картографической части Главного гидрографического управления Морского министерства, – сказал Немысский с таким видом, словно открыл Вере величайшую из тайн. – Кирилл Павлович – морской офицер. Боевой офицер, не какой-нибудь паркетный шаркун. Воевал с японцами, был старшим минным офицером броненосца «Генерал-адмирал Апраксин». После сдачи отряда контр-адмирала Небогатова лейтенант Мирской около года пробыл в плену у японцев…
– Бедняжка, – посочувствовала Вера, не понимая, какое отношение к смерти Мирского имеет его живущий в Петербурге брат; и ладно бы он еще служил в каком-нибудь секретном делопроизводстве, а не напечатанием карт заведовал.
Чем еще может заниматься редактор, как не заведовать напечатанием карт? Которых, к слову будь сказано, в любом книжном магазине полным-полно. Эка невидаль!
– А теперь я подхожу к самому интересному для нас обстоятельству, – продолжал Немысский. – После освобождения из плена лейтенант Мирской был отдан под суд вместе с другими офицерами эскадры контр-адмирала Небогатова по делу о сдаче ими судов японцам. Но приговором особого присутствия Военно-морского суда Кронштадтского порта был признан невиновным и возвращен на службу. Мирской сам попросился в береговой состав флота. Его просьба была удовлетворена. Согласитесь, что после всего им пережитого желание продолжить службу подальше от моря выглядит вполне естественным. Да и осадок,