Он с грустным видом покачал головой и, когда все дружно рассмеялись, украдкой подмигнул Антону. Все это время юноша внимательно смотрел на него, боясь пропустить хоть слово, и когда рассказ подошел к концу, сердито отвернулся. Он тотчас решил, что легенда о камнях Жизни – полная чушь, которую ему следует немедленно устранить из памяти и ни в коем случае не принимать всерьез.
Чувствуя, что его никак не хотят оставить в покое, он открыл тетрадь и притворился, что записывает конспект, но, надо заметить, его мысли были очень далеко от литературных заключений Ювеналия, вернувшегося к прерванному занятию. Юноша изо всех сил старался подавить закравшуюся в сердце мучительную надежду. Конечно, ему трудно было поверить, что учитель в своем рассказе был полностью правдив и, хотя он убеждал себя, что эта история не более чем старая сказка, принять эту мысль было не так-то легко.
Антон с каким-то отчаянным трепетом размышлял о том, что если в этой легенде присутствует хотя бы доля правды, он уже обязан поверить в нее, ведь это, возможно, единственный шанс вернуть зрение Симе. «Любое желание, пусть даже самое непостижимое и безнадежное». А вдруг? Вдруг это правда?
Оцепенев на мгновенье, он стремительно мотнул головой. «Это всего лишь нелепая легенда, – твердо решил он.– Никаких камней Жизни не существует. Это только бессмысленная детская сказка, а господин Ювеналий, несомненно, великолепный сказочник, как он сам и признался».
В течение всего дня Антон старался отклонять болезненные размышления, и вначале ему это успешно удавалось, но как только уроки закончились, он внезапно осознал, что не в силах противостоять искушению. Презирая себя за слабость, он чуть ли не бегом направился в библиотеку, с мрачной решимостью желая удостовериться