– Во-первых, Ваша дочь совершенно здорова, а во-вторых, если Вас это так волновало, Вы могли бы войти снова в комнату.
– Да Вы просто пытали сейчас мою дочь, и она Вам врала без оглядки, – вместо благодарности обвиняла меня Кристина, и я, вспыхнув, с трудом сдерживая себя, огрызнулась в ответ.
– Пускай даже врала, но ей очень хотелось бы поскорее вернуться домой!
– Это я решу, Кира Григорьевна, а не Вы. Моя дочь, а не Ваша! Глеб просил Вас зайти. Я надеюсь, что о болтовне моей Машки – ни слова. У нее были с детства такие припадки, – уже больше не церемонясь со мной, Кристина показывала свое истинное лицо, давая «важные» наставления насчет ненаглядного Глеба. Хорошо, что у меня в одно ухо влетало, а в другое тут же вылетало.
Кабинет Глеба был заставлен не менее стильной мебелью, чем гостиная. Мне показалось, что даже от его авторучек и карандашей веет удивительным материальным благополучием и угождением собственной особе. А о наручных часах одной из самых дорогих швейцарских фирм – не стоило даже говорить. По-видимому, на деньги, которые стоят эти часы, следуя логике Маши, она могла бы прожить у себя в Подмосковье целую жизнь. А бедной девчонке в ту пору, когда бы хотелось идти в ногу с модой, приходится мыть ночью чьи-то подъезды, чтобы маме с Глебом помочь. Какой нонсенс!
– Ну как, укротили Вы неукротимую? – довольно любезно спросил меня Глеб и стал неожиданно наливать водку. – Расслабьтесь, пожалуйста, так же, как мы сейчас с Анжеликой. Кристина, куда упорхнула ты и почему?
– Куда, куд-куда, – огрызнулась Кристина. – Сам знаешь куда, дорогой. Зря тратишь ты водку, врачиха не пьет.
– Какая врачиха? Психолог? Так что же там все-таки с Машей?
– Сейчас доложу Вам, что с ней, – не очень любезно ответила я.
– Обиделись, что ли? Я знаю – обидел. Но должен же был я сорвать свою злость. Шесть дней в моем доме девчонка не ест, а Вы с Криськой точите лясы.
– Какая я Криська тебе, я – Кристина.
– Такая же точно, как и Анжелика. Вы все здесь сдурели совсем. Забыли родных отца с матерью. Была же ты раньше Галиной, чем хуже Кристины Галина? Кристина, конечно, звучнее. А Вы тоже, Кира Григорьевна – так, кажется, Вас величать? – в России не так величались? Так чокнемся мы или нет?
– Пока нет. Я раньше звалась тоже Кирой. У Вас, Глеб, прекрасная память на женские имена.
– Не только на них, а на все. На память пока я не жалуюсь, так точно же, как на мозги. Кристине вот надо бы их подлечить. Они у нее набекрень. Мне трудно представить, какой у нее сейчас интеллект, и есть ли вообще, – язвил Глеб, смотря на свою половину.
– Насчет интеллекта сказать затрудняюсь, без тестов могу только предположить, – в духе Глеба ответила я, – а вот коэффициент житейской мудрости очень высок.
– Какой еще мудрости? – ворвалась в нашу беседу Кристина. – Вы, что ли, не видите, что Глеб уже пьян? Обычное