– Остаетесь, – обрадовалась Кристина. – Я же Вам говорила, что за деньги купить можно все. Так что, кто из нас прав и кто ас в своем деле? – Переполненная своим величием, Кристина торжествовала.
– Покупайте, а я все равно не возьму Ваши шиллинги, – молниеносно выпалила я. – Чувство долга обязывает, потому что Анжела сказала, что немецкий язык Вы не знаете и к австрийцам навряд ли пойдете. А у Вашей Машки, как Вы называете свою дочь, проблемы с тронным залом. – Я специально сделала акцент на Машке и тронном зале, потому что все Машки и Дашки уже сильно коробили мой слух, – неужели родного, любимого человека нельзя просто назвать как-то ласково или по имени, пускай Маша, не Машенька, но не Машка же.
Я учила ее, как девчонку, погружаясь невольно в дидактику, отступая от нравственных норм, предав только минуту назад чувство собственного достоинства. Ну, а ради чего? Любопытства… Чтоб познать психологию новых людей, разрушая свою психологию, ее стержень, ее основание…
– Да, Анжела меня убедила позвать Вас, хоть хорошая порка помогла бы намного быстрее, если б только не Глеб. Он боится, что порка расстроит вдруг Дуньку. Ах, не Дуньку – Дуняшу, – не удержалась от ехидства Кристина, по-своему переварив мой дидактический монолог.
– Наша Дунечка слишком чувствительная, – не переставала ехидничать женщина. – Вырастил Глеб себе «принцессу на горошине», – продолжала она, демонстрируя мне свои литературные пристрастия. – И теперь все должны мы стоять перед этой сопливой девчонкой на задних лапках, даже я… Я должна! – Она искренне негодовала.
– Перед своей Машкой никогда не стояла, а перед этой стервозницей стою… Очевидно, мои дидактические наставления относительно добрых порывов по отношению к детям так и не были ею серьезно усвоены. «У нее только лишь кратковременная память и нет долговременной», – машинально резюмировала я, проводя мысленную консультацию. Правда, может быть, смотря на что. Что касается лично ее, там другая, наверное, закономерность.
– Вы даже не представляете, как мой Глеб помешан на этой девчонке, докладывающей ему даже, что я кричу на прислугу, как будто бы он сам не кричит. Но ему можно, а мне – нельзя, – никак не могла успокоиться обиженная хозяйка. – Понаехали сюда всякие из Молдавии, Украины, России и живут здесь без виз, видите ли, хотят близким помочь. Коль имели б мозги, смозговали бы сами, чем заняться на родине и как там прожить.
– Катька, –