Мираха я оставил в конюшне на краю города, специально построенной для торговцев или людей, ненадолго остановившихся здесь. Заплатив за стойло, я как раз и направился к центральной площади. Мирах был спокоен даже здесь, в незнакомом месте, за это я его и любил – в любой ситуации, неважно, чем она может закончиться, мой верблюд испытывал легкое чувство спокойствия. Мирах появился в нашей семье незадолго до приезда домой, после роспуска наемных приграничных войск. Купил его еще верблюжонком у торговца, недалеко от Гизы, он стал членом нашей семьи. На нем тренировался Иду, и было заметно, как они оба растут. После нападения персов Мирах стал мне верным другом, с которым мы последние несколько лет провели в пустыне. Он мог слушать часами мои мысли, бушевавшие ураганом, и даже отвечать на мои вопросы (последнее было лишь представлениями моей головы, которую каждый день атаковали палящие лучи солнца). Однако мне нравилось представлять Мираха, отвечавшим на мои вопросы, хоть как-то разбавляя пустынную жизнь.
Отдалившись от шумных торговых рядов и уединившись на небольшой лавочке возле протекающего в центре города Нила, я наслаждался протекающей водой и оставшимися финиками в мешочке. С довольно большого расстояния от торговых рядов все еще были слышны крики и ругань торговцев с покупателями.
Спустя некоторое время моего наслаждения городом и едой за углами зданий начали поблескивать чьи-то любопытные глаза. Как только мой взгляд касался тех глаз, как они с невероятной скоростью исчезали за укрытием и снова появлялись в другом месте. Детские глаза распознать не так и сложно. Около четырех детей неутомимо наблюдали за моей трапезой, словно хищник наблюдает за своей жертвой и ждет удобного момента, чтобы напасть. Такую атаку отбить будет несложно. С каждым разом глаза приближались все ближе и ближе, пока не появились на расстоянии вытянутой руки. Мальчик лет пяти-шести с осторожностью подсел ко мне, притворяясь уставшим. Я знал, что он сидит рядом со мной, но делал вид, что не замечаю его. Несколько раз мальчик сменил позу, в которой сидел, ожидая удобного момента для кражи. Положив мешочек с финиками между собой и сорванцом, я продолжал делать вид, что занят своими делами. Действия мальчишки ждать себя не заставили, быстрым движением он схватил мешочек и ринулся к своим друзьям. Произнесенный мной смешок растворился в звуках улицы, словно песок в бурлящей реке. Моя реакция без труда смогла бы обеспечить поимку воришки еще на лавочке, но я решил поиграть с ними.
Найти детей-воришек не составило труда. Их мелькавшие одежды то и дело появлялись и исчезали в общем цвете одеяний горожан. В конце концов след привел меня в небольшой закуток, уходящий в пригородную область.