голос громко позвал: «Коленька, сыночек! Домой пора!» «Иду», – недовольно буркнул мальчишка и, лениво швырнув в мою сторону последний камень, потащился домой. На крыльцо в это время выскочил Хвостун. Колька хотел пнуть его ногой в резиновом сапожке, но Хвостун ловко увернулся и, не обращая на него внимания, подбежал ко мне и сердито спросил: «Лиза, куда ты подевалась? Я жду тебя, жду…» Он осёкся, увидев слёзы на моих глазах и поджатую лапку. «Это тебя Колька, да? Говорил я тебе, не отставай. Ну, пошли домой. Твоя мама вылечит тебе лапку». Всё ещё всхлипывая от боли и обиды, я поплелась за Хвостуном и вдруг заметила, что в свете уличного фонаря что-то блестит. Мы, кошки, очень любопытные создания. Я не удержалась и поскакала на трёх лапках к блестящему предмету. Хвостун, ворча, побежал за мной. Когда я разглядела, что это за предмет, от волнения у меня перехватило дыхание, сами собой высохли слёзы, и я забыла про боль в лапке. Это была корона королевы! Хвостун удивлённо помотал головой: «Её Величество, должно быть, обронило её во время своего последнего визита. Мы обязаны вернуть корону королеве. Без короны она бессильна, и все её подданные окажутся беззащитными. Но сейчас уже поздно, тебе надо поспать, поэтому на поиски королевы мы отправимся завтра. Бери корону!» Я недоумённо посмотрела на Хвостуна: как же я могу взять корону лапками, одна из которых, к тому же, больна? Но потом я сообразила, подтолкнула носом корону к стволу росшей под нашими окнами липы и просунула в неё голову. К моему великому изумлению, корона оказалась мне впору, хотя я совершенно точно помнила, что королева была ростом чуть меньше Хвостуна, и, значит, я должна была бы утонуть в её короне. Но теперь, после столь необыкновенных событий, я уже ничему не удивлялась. Нацепив корону, я гордо запрыгала, поджимая больную лапку, к нашей парадной. «Ты куда? – сердито зашипел Хвостун. – Теперь нам домой нельзя. Мало того, что нас из квартиры не выпустят, так ещё твоя мать корону отберёт! Будем ночевать в подвале. С нашей лестницы вход в подвал закрыт, бежим в соседнюю парадную». И Хвостун побежал, постоянно оглядываясь и поторапливая меня, и поднялся на крыльцо соседней парадной.
Глава 4. Первые уроки
В подвале было тепло, сыро и темно. Но очень скоро мои глаза стали видеть достаточно хорошо, и я смогла разглядеть паутину ржавых труб, разбегающихся в разные стороны, влажный земляной пол и всевозможный мусор, щедро его усеявший. Здесь были и битые бутылки, и окурки, и обрывки газет. Запах в подвале был такой, что мой обострённый кошачий нюх едва мог его переносить, и мне сделалось дурно. Однако через некоторое время я всё же смогла притерпеться к нему и почти перестала замечать. В одном из многочисленных закутков, под толстыми тёплыми трубами, лежала куча старой ветоши. Сюда и привёл меня на ночлег Хвостун. «У нас, котов, правило спать днём, ночью мы охотимся, – сказал он. – Но ты ведь – человек, временно ставший котёнком, и поэтому ночью ты должна спать. Если другие коты будут спрашивать тебя, почему спишь ночью, говори, что заболела.
