– Это вы меня спрашиваете?
– Да, постарше. Голос у него погуще. Сам такой!.. – Женщина подняла руку, в которой держала поводок, и крепко сжала кулак.
– Из полиции?
– Ну да, из полиции.
– Удостоверение вы у него не спрашивали?
– Нет. Сейчас спрошу!
– Как вы спросите? – полюбопытствовал Максим.
– Да очень просто. – Женщина подтянула к себе собачку, взяла ее на руки так, как будто собиралась бросить на Максима, и заявила: – Ваше удостоверение!
Болонка грозно тявкнула, подтверждая всю серьезность намерений своей хозяйки.
Малахов выслушал Павлова, хмыкнул и спросил:
– Значит, душа у тебя в пятки ушла?
– И разрыв сердца едва не приключился.
– А сотрудника нашел?
– Дворника нашел, с которым он разговаривал. Этот поумней оказался.
– Неужели удостоверение спросил?
– Нет, он под камеру его подвел. – Павлов открыл папку, вынул оттуда лист бумаги с портретом.
Качество паршивое, ракурс – половинка анфаса, но человек со снимка все-таки должен был поддаваться идентификации.
В подтверждение этому Павлов представил еще одно фото с видеокамеры.
– А это он же в больнице. Каштанов Эдуард Константинович, восьмидесятого года рождения, не судим, приводов не имеет. Называет себя женихом Дарьи Ропотовой. Кстати, Юлия Завадская это подтверждает.
– Завадская, Завадская… Интересно девки пляшут, у одной жених, у другой любовник, а сами как беспризорные, – рассматривая портрет Каштанова, проговорил Малахов.
На снимке с больничной видеокамеры он получился значительно лучше. Крепкий на вид мужчина, плотный, черты лица жесткие, но глаза не злые, хотя взгляд далеко не самый добрый. А какой может быть взгляд у мужчины, чью женщину искалечил какой-то ублюдок?
– Или Каштанов был с ними?
– Нет, на службе он был. Аварийная бригада райгаза. Утром сменился, позвонил Ропотовой, а ему ответил следователь Мамонов. Приехал в больницу, а там!.. И никто ничего не может сказать. Пришлось ему брать все в свои руки.
– А ведь он тебя опередил.
– Ну да, получается, что так.
– Ты с ним говорил?
– Да, там же, в больнице с ним и пересекся. Положительный такой мужчина. За Дарью свою очень переживает.
– Про деньги от Антонова он знал?
– Да вот с этим как-то не очень понятно.
– Что именно непонятно?
– Не знает он ничего про деньги. Отец Ропотовой не нуждался в операции. То есть проблемы с сердцем у него имелись, но вопрос об операции не стоял.
– Так, может, и не было никаких денег?
– Завадская про них ничего не говорила.
– Может, Антонов соврал?
– Зачем?
– Вот и я думаю: зачем?
– Тут еще один не совсем понятный момент. Ропотова уезжала с вещами. У нее в машине два чемодана в багажнике и дорожная сумка. Каштанов ничего не знает.
– Может, она от него сбегала?
– Не знаю. Завадская не слышала,