По щеке скользят солёные капли, губы немеют, ноги дрожат и подкашиваются.
– Ты прав, – принимаю горькое решение. – Не будет. Я поговорю с отцом… Думаю, нам стоит отложить свадьбу.
Сартен вдруг вздыхает, с лица его исчезает незнакомое мне жёсткое выражение, и я снова вижу своего любимого.
– Прости, – порывисто обнимает он меня. – Я напугал тебя. Это всё из-за вина! Я встретился в таверне с друзьями, мы засиделись до утра… Только не злись. Я сделаю так, как ты хочешь. Цветы, ласки – всё будет. Клянусь!
Выдыхаю с облегчением. Это лишь минутное помешательство, мой Сартен не такой. Он будет самым прекрасным мужем в Гельерии! С улыбкой вкладываю пальцы в его протянутую ладонь и позволяю вести себя к выходу.
– Вот вы где! – бросается ко мне Куфиска, стоит нам выйти в дворик. – Вельер вас обыскался… – Тут она замечает Сартена и, замерев на миг, бледнеет. – Это же ваш жених. До церемонии?! – Качает головой: – Плохая примета. Очень плохая.
– Лошадь у нас плохая, – ворчу недовольно и улыбаюсь Сартену. – Вельер довезёт меня до храма на своей.
По пути на церемонию я забываю обо всех неприятностях. Сердце замирает от предвкушения перемен, которые вот-вот войдут в мою жизнь.
Глава 4
Аметистовые стены храма в ярких лучах полуденного солнца сверкают так, что кажется, они пылают фиолетовым огнём. В украшенных затейливой резьбой арках, скрывая таинство внутреннего убранства, мерно колышутся полупрозрачные ткани. Будто храм живой и дышит. У меня же, как всегда в этом месте, перехватывает дыхание от восхищения и благоговения.
– Приветствую, Орелия!
Раскинув руки для объятий, ко мне уже направляется верховная жрица. Её белоснежные одежды изящно развеваются, хотя нет даже лёгкого ветерка. Их шевелит течение магии милосердной богини. На высоком чистом лбу высокой стройной женщины сияет золотая вязь – метка Гетты.
– Да посетит тебя благословение светлой богини, дитя.
Я прижимаюсь к худощавому телу верховной жрицы, в который раз жалея, что в двенадцать лет золотистое свечение на моём лбу так и не сложилось в такую же красивую вязь, как у неё.
Отец был очень горд, когда магия милосердной Гетты пробудилась во мне. Надеялся, что старшая дочь станет избранной светлой богиней. За несколько месяцев стало ясно, что я не гожусь в жрицы храма. Но проведённое в храме время я запомню как самое безмятежное в моей жизни. И к жрицам отношусь как к сёстрам… Несостоявшимся, увы.
– Ты снова нарушаешь традиции, – добродушно подтрунивает надо мной женщина. – Приехать на церемонию верхом, наплевав на все приметы, восседая в свадебном платье на луке седла своего жениха. На это могла пойти только ты!
– Жизнь в храме научила меня верить в судьбу, предначертанную милосердной Геттой, – с улыбкой отстраняюсь