– Давай говори. – Гуров пошел на кухню, чтобы сварить себе кофе. – Утро у меня уже давно началось.
Пока он готовил кофе, стараясь не греметь чашками и туркой, Сашка частил без остановки:
– Я проверил вчера почти весь список. В нем студентки разбиты по филиалам, вернее по городам. Ну вы поняли, я все города и всех студенток проверил. А сегодня у меня осталось совсем чуть-чуть, и все было вчера нормально, хотя сложно, конечно. Они то в академ уходят, то фамилию меняют, иногда так запутанно.
Гуров терпеливо ждал, когда же стажер закончит свое путаное объяснение. Сашка продолжал без остановки:
– У меня сегодня остались филиалы, которые в последних буквах алфавита. И в Ярославле так все странно получается, уже вторая студентка числится пропавшей. Понимаете? Вчера за весь день ни одной, а сегодня за полчаса уже две! На все буквы проверил, десятки, нет, даже сотни этих девушек, и все живы и здоровы, а в Ярославле сразу раз – и в яблочко. Вы меня слышите, Лев Иванович?
– Слышу. Молодец. – Гуров мотнул головой, сбрасывая остатки сна. И предложил: – Ты пока Ярославль этот допроверяй, через пару часов я приеду на работу и решим, что с твоей находкой делать.
Оперативник быстро взбодрился чашкой кофе и уже через несколько минут садился в автомобиль. В знакомой больнице его встретила хмурая женщина-реаниматолог. После долгой смены у нее залегли темные круги под глазами, и по отношению к посетителям она была настроена неприветливо.
– Вся информация по официальному запросу, – буркнула она, после того как Гуров достал корочки. Не дав ему опомниться, врач исчезла за дверями отделения реанимации. Но на помощь пришла уже знакомая медсестра, которая тогда вспомнила Алену и поделилась подробностями ее первого пребывания в больнице. Женщина высунула голову из-за двери:
– Здравствуйте! А я так и думала, что это вы приедете относительно поступившей! Она это, она! Алена Лесник, та же девушка, что два года назад у нас лежала, я ее сразу узнала, хоть она и ужасно выглядит.
– Она в сознании? – уточнил Гуров. – Пару вопросов можно ей задать?
Сотрудница отделения только всплеснула руками:
– Что вы! У нее порезы на шее и лице, большая потеря крови, а еще переохлаждение сильнейшее, врачи считают, что она чудом выжила, судя по обморожению, она больше четырех часов провела на улице. Чудо, что выжила, а когда в себя придет и придет ли, тут уже как организм решит. Без сознания она сейчас, на аппарате ИВЛ, состояние стабильно тяжелое. Если что изменится, я вам сразу позвоню. Вы родителям сообщили?
– Я позвоню родителям. Спасибо. Скажите, у нее есть следы побоев, синяки или царапины на теле кроме этих порезов?
– Есть. – Медсестра перешла на шепот: – У нее на шее следы, душили точно, синяков или ссадин не видела, у нее кожный покров от обморожения такого цвета сейчас, что ничего не разобрать. Честно, шансов, что выживет, мало.
– Понятно. – Лев развернулся и пошел к своему автомобилю, его душила