Этот факт, однако, не означает, что анализ был переведен из теоретической плоскости в эмпирическую. Напротив, новый уровень исследования стал возможен только благодаря существенному прогрессу в области теории, благодаря тому что Левин, приняв за образец такие авангардные науки, как математика и физика, разработал теоретическую систему, во-первых, более объемлющую (и к тому же более детализированную), чем адлеровская, во-вторых, математизированную. Основой фундаментальных теоретических инноваций послужили определенные методологические установки, которых придерживался Левин. «Он настаивал на том, что развитие психологии должно идти не по пути собирания эмпирических фактов… Решающей в науке является теория, но всякая теория должна быть подтверждена экспериментом. Не от эксперимента к теории, а от теории к эксперименту – вот генеральный путь научного анализа» (Зейгарник, 1981, с. 16). Суждения, высказанные Б. В. Зейгарник, были подтверждены другими исследователями, которые подчеркивали талант Левина как теоретика и экспериментатора, а также «каталитическое влияние» на многих психологов, никогда с ним лично не сотрудничавших. «Невозможно даже примерно оценить количество исследований, несущих отпечаток влияния Левина. Имя им – легион. Какова бы ни была судьба теории Левина в грядущие годы, данная им основа для экспериментальной работы – непреходящий вклад в наше знание о личности» (Холл, Линдсей, 1997, с. 383).
Свои принципы методологии науки, в частности психологии, Левин изложил в специальной статье «От аристотелевского к галилеевскому способу мышления в современной психологии». Здесь, прежде всего, обращает на себя внимание почти дословное воспроизведение адлеровского запрета на жесткие границы и антитезы в научной теории. Это «примитивное ориентирование в мире, соответствующее антитезе Аристотеля, а также пифагорейским антагонистическим таблицам… возникает из чувства неуверенности и представляет собой попросту трюк логики… В этом нельзя, как это ни заманчиво, усмотреть сущность истинного положения вещей, но можно распознать примитивный метод работы, такую форму мировоззрения, которая любой предмет, силу, событие соизмеряет с их аранжированными антитезами» (Адлер, 1997а, с. 60). Это – Адлер. Левин, точно так же оценив антитетизм Аристотеля, говорит, что в дальнейшем наука пошла по пути гомогенизации. «С этим тесно связана утрата логическими дихотомиями и концептуальными антитезами их значимости. Их место занимают все более и более текучие и постепенные переходы, которые лишают дихотомии их антитетического характера и представляют собой логическую форму переходного этапа от понятия о классе к понятию о последовательности» (Lewin, 1935, с. 100).
В связи с этим теории Адлера и Левина и вообще теории, построенные в соответствии