– Блин! По-моему, этот дурацкий аппарат вообще сработал обратно во времени. Причем, далеко не на минуту! – Коля вновь жадно обкусывал травинки.
– Похоже на то. К тому же мы ещё и здорово переместились в пространстве. Это ведь явно не Россия. Даже не Русь!
Немного помолчали.
– Слушай, Володь, а как мы теперь назад-то вернемся?
– Да фиг его знает, товарищ майор. По-видимому, никак!
Повисло гнетущее молчание. Первым его нарушил Зубров:
– Дёрнуло нас с этим анабиозом связаться! Куда нас, интересно, занесло?
Феоктистов неопределенно пожал плечами:
– Я тебе пособие по истории, что ли? Хотя, по-моему, что-то вроде такого носили где-то в Европе, в средние века.
– При рыцарях, что ли?
– Ну да. Тут у них ещё попы всякие должны быть, короли там, разбойники.
– Слушай! Так может нас за разбойников-то и приняли?
– Да кто же их знает.
– Ну, так это… Может, действительно, попробуем поразбойничать? Один фиг ничего не умеем. А уж по башке-то как-нибудь дадим! Тем более, оружие есть.
– А тебе не стыдно будет грабить и убивать бедных крестьян?
– Почему сразу крестьян?! – обиделся Николай. – Можно нападать только на богатых. Как Робин Гуд! Или Дата Туташхиа. И убивать при этом никого совсем не обязательно – достаточно напугать.
Феоктистов оживился. Только недавно по телевидению прошел английский сериал про легендарного «благородного разбойника», оказавший на всю советскую молодежь огромное впечатление. А киносагу «Берега» про его грузинского аналога вообще показывали каждые летние каникулы.
– Как Робин Гуд? Вообще-то, мысль. Но давай уж совсем на крайняк оставим!
* * *
Все же друзья вернулись к проселку. Ведь там были люди. Крестьяне (или кто они?) сновали довольно часто, отчего близко подходить не стали. Но их всё равно заметили, и с дороги донеслись крики.
– Блин, фигня какая-то! – досадливо сплюнул Зубров. А Феоктистов спросил:
– Тебе не кажется, что идея с разбоем вообще туфтовая?
– Это почему?
– А ты в школе хоть раз у малышей деньги отбирал?
– Не-ет… А это-то здесь при чем? – искренне удивился Николай.
– Притом! Если в человеке нет склонности к преступной жизни, так и не получится ничего.
Зубров промолчал. Друг опять оказался прав. При всем заманчивом антураже Робин Гуда вживую пригрозить кому-нибудь вот этим томагавком он, пожалуй, не сможет. А уж рубануть… Перед глазами сразу вставали лесные покойники.
– Ну и чем нам заняться? Милостыню просить? Или в батраки наняться?
– А хотя бы!
– Так мы языка не знаем.
Теперь замолчал Феоктистов. Потом вздохнул:
– Слушай, а ведь если здесь, действительно, средневековье, нас ещё и на костре могут сжечь. Живьём! Или, там, повесить.
– Это за что же, интересно?
– За шею! А повод найдут. Здесь инквизиция