Ну что ж, достаточно правильных поступков. Сегодня она узнает тайну этого человека, и Лолита решительно направилась к подъезду. «Погранзастава» не спала. Старушки смолкли на мгновение, затем заохали по поводу мокрого платья и босых ног. Лолита накинула туфли и вошла в подъезд. Квартира соседа была под №18. Она собралась с духом и позвонила. Звонок был протяжный и тонкий. Долго никто не подходил и, вспомнив, что хозяин на балконе, позвонила еще раз. Наконец, послышались неторопливые шаги, скрип замка и дверь отворилась. Он выглядел удивленным и даже испуганным, глаза смотрели неуверенно, вопросительно. Видно было, что этот человек не привык к гостям, если они вообще его посещают. Еще секунда и он спрячется, убежит, в крайнем случае, закроет дверь. Этого она допустить не могла.
–Извините, я Ваша соседка. Дверь. Дверь, закрылась, а я в магазин, а тут – дождь… Лолита злилась на то, что запинается, мало того, краснеет. – И я совсем промокла…, – выдохнула она.
Иван, словно проснувшись, впервые взглянул на девушку. Да это же его соседка. Он и раньше видел ее. Вечно спешащую, опаздывающую куда-то, торопливо кивающую ему в знак приветствия в пролетах лестниц, либо при выходе из квартиры. Но теперь она совсем другая. Ярко-красное, влажное от прошедшего дождя платье, плотно облегало ее тело, подчеркивая малейшие изгибы. Губы алого цвета сливались с цветом платья. Карие, чуть раскосые глаза смотрели смущенно и одновременно дерзко. Он удивился, что раньше этого не замечал.
– Да, да входите, пожалуйста! – запоздало сказал Иван. И отступил в сторону, пропуская Лолиту вперед.
Лолита шагнула в квартиру, поражаясь своей, то ли наглости, то ли глупости, а может и тому и другому вместе. Если бы кто-нибудь сказал ей, что она замужняя женщина, вот так просто постучится к незнакомому мужчине, то не за что не поверила. Но сегодня уже много сделано такого, о чем Лолита и помыслить не могла. И нужно сказать, что ей это нравилось.
Отношения с женским полом у Ивана всегда были сложными. Он не мог принять того, что суть их в обычном жизни сводится к заключению брака, в целях выполнения определенной миссии по произведению себе подобных, то есть детей. Такой подход, характерный для большинства гомо сапиенс, он не только не воспринимал, но полагал, что это унижает человека и мало чем отличает от обыкновенного животного. Брак окончательно утвердил его в этой мысли. Исключением из правил могла быть любовь. Только это бессмертное чувство не подлежит приспособлению к общепринятому закону социума, поэтому и не выживает на этой грешной земле. Тут он скорее был согласен с философом Платоном, который утверждал, что у