– Помнишь нашу восточную поездку? – вновь нарушил молчание Арчибальд. Казалось, что он с головы до пят прирос к креслу, на котором сидел, а его юношеское лицо стало взрослее. – Последний раз именно там я поймал себя на такой же мысли. Думал, что тому виной атмосфера, но, видимо, нет.
– Я тоже тогда думала о подобном. Даже не хотела возвращаться домой. Много ли с тех пор изменилось? – Эмилии показалось, что она тоже переняла меланхоличное настроение брата.
– И да, и нет. Я боюсь той минуты, которая может изменить все. Того порога, переступив который, назад уже хода не будет.
– А вдруг тогда все будет еще лучше? И ты даже не вспомнишь сегодняшний вечер.
– Я обычно плохо помню те моменты, когда приходилось делать выбор, определивший всю дальнейшую жизнь. Не люблю я это. Хочется, чтобы все складывалось само собой.
– Ну как минимум один случай я могу тебе припомнить. Ты предложил мне остаться жить здесь с тобой после похорон отца.
На этой фразе Арчибальд наконец отвел взгляд от горизонта и обратил внимание на сестру.
– И в чем же то предложение определило мое дальнейшее существование?
– У тебя появилась невыносимая занудная соседка, без которой ты мог бы прекрасно обойтись, – улыбнулась девушка, и молодой человек засмеялся в ответ.
– Просто я понятия не имел, что мне одному делать с этим громадным домом.
– Ты почувствовал себя одиноким тогда?
– Наверное. Я не знал, что делать с пустотой внутри. Я привык опираться на отца, и вдруг его не стало. До того мне всегда казалось, что мне никто не нужен.
– Ты бы хотел семью?
– А что это? Разве мы – я, ты и Крис – не семья? Пока мне и этого достаточно.
Девушка помедлила с ответом.
– Да, семья. Еще ведь есть Артур, как оказалось. Что думаешь о нем?
– Ну я бы не рассчитывал на близкие отношения. Странный он очень. Конечно, быть может это лишь первое впечатление. Как считаешь?
– Мне показалось, что он такой же, как мы. Хотя и пытается это скрыть за надменностью и некоторым цинизмом.
– О чем ты?
– Он тоже из тех надломленных людей, которые себя чувствуют неуютно на празднике жизни, в толпе беззаботно веселящихся людей.
– Ты и меня к ним причисляешь?
– Просто ты вчера как обычно хорошо вжился в роль. Я прекрасно вижу, насколько ты сегодня опустошен. Для тебя это тоже было своего рода испытанием.
– Это другое. Почему ты считаешь, что я… Как ты сказала? Надломленный?
Эмилия подумала, что сболтнула лишнее.
– Я не говорю, что это плохо. Просто мы другие, вот и все.
– А как ты определяешь эту «надломленность»? Как ты ее видишь? Ты не знаешь, о чем страдали другие люди.
Девушке понадобилась минута, чтобы собраться с мыслями:
– Мы начинали жизнь заново. Это оставляет незримый отпечаток на лице.
Арчибальд задумался. Эмилия решила