Между тем к нам уже приближалась хозяйка непослушной псины.
– Ленечка! – всплеснула руками высокая полная женщина. – Принц тебя напугал! Я так виновата! Но ты же знаешь, он никого не слушается!
– Так пристрелите его, – процедил сквозь зубы Симбирцев.
Женщина расхохоталась.
– Да я скорее тебя пристрелю или мужа, чем Принца, – проговорила она, продолжая улыбаться. – Кстати, ты сейчас к Серому?
– Да, мы договорились с твоим благоверным встретиться через… – Симбирцев сверился с часами. – Ого, уже три минуты назад. Все, я спешу, Лизочка. Приезжайте с мужем ко мне завтра обедать. В два на даче!
Эти слова он уже бросил через плечо на ходу, устремившись по длинному коридору к дальней двери. Охрана едва за ним поспевала, а я старалась, чтобы босс не наступил мне на пятки.
Однако я успела оглянуться и заметила, что женщина, которую босс пригласил к себе на завтрашний обед, прекратила погоню за собакой и остановилась у лифта, пристально глядя нам вслед. Но, заметив мой взгляд, эта самая Лизочка тотчас же снова засуетилась и стала кликать собаку, угрожая ризеншнауцеру поводком.
Коридор был совершенно пустым, и я насчитала только две двери на шестьдесят шагов. Вторая, расположенная в самом конце, была чуть приоткрыта.
– Сергей Алексеевич? – остановившись у порога, произнес в щель Симбирцев.
– Заходи, дорогой, – раздался из глубины низкий голос, чересчур округло выговаривающий «о», как это делают северяне.
Охрана осталась в коридоре, а мы с Леонидом Борисовичем прошли в кабинет.
Нас встретил сутулый пожилой мужчина, который как бы нехотя протянул руку боссу и ограничился легким кивком в мою сторону.
Мне этот человек показался очень неприятным на вид, и первое впечатление от встречи было самым отталкивающим. Может быть, это произошло потому, что хозяин кабинета немного походил на моего отца…
Память об отце еще свербила. Я никак не могла совместить два образа, жившие в моей душе, – доброго папы и мерзкого предателя.
Единственное, что совпадало в этих двух ипостасях, столько лет подряд ведущих в моей душе сражение не на жизнь, а на смерть, – это лицо. То доброе и любящее, знакомое до каждой морщинки в уголках глаз, то искаженное в злобной гримасе. Впрочем, таким я видела его только один раз – в нашу последнюю встречу.
А до той поры моя жизнь протекала вполне безоблачно. Высокий чин отца обеспечивал нашей семье спокойную и состоятельную жизнь. Родители меня баловали, и я не помню, чтобы хоть раз на мою просьбу ответили отказом. Количество кукол в моей спальне исчислялось десятками, каждое воскресенье я получала в подарок какую-нибудь обновку, а уж о сладостях и говорить не приходится.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу