– По большому счету, я слабо доверяю нашей службе безопасности. Есть еще двое ребят, которых взяли с моей подачи, но Девятаев сделал все возможное, чтобы задвинуть их подальше.
– Думаете…
Абросимов-младший предостерегающе выставил вверх указательный палец.
– Пока я никого ни в чем не обвиняю. Но обязан рассмотреть все варианты. Не с нами первыми, не с нами последними приключилось несчастье. Иногда – подчеркиваю, иногда – среди своих оказываются предатели.
В голубых глазах парня снова читались ясность и определенность.
– Постараюсь ничего не упускать из виду.
– Одно плохо: все в отделе подозревают о твоей задаче. Догадались раньше, чем ты сам о ней узнал. Это не прибавит тебе симпатий. Никто не любит находиться под присмотром, даже если рыльце у него не в пушку.
Всем троим набросили на головы мешки, потом пересадили в другую машину. Прошло время, машина остановилась, Абросимов-старший услышал, как открылась ближняя к нему дверь. Неуверенно ступил на землю, сзади подталкивали в спину.
Идти пришлось недолго, скоро он оказался в помещении. Здесь его усадили на стул и вышли, заперев за собой дверь на ключ. По близкому дыханию он чувствовал, что жена и дочь рядом.
– Даша? – произнес Никита Анатольевич, с трудом узнав собственный голос.
– Я здесь. И мама, по-моему, тоже.
– Господи, – выдохнула Ольга. – Что с нами теперь будет?
Последнее время многое в жене раздражало Абросимова.
– Ты к кому обращаешься: к Господу, ко мне или к этим людям?
– Ко всем, кто меня слышит.
– Не знаю, как Бог на небесах, но они, вполне возможно, в самом деле слышат нас.
Наступило молчание. Никто еще не свыкся с несвободой. Теперь все трое должны были быть осторожными.
Абросимов-старший вдруг подумал, не остался ли в дальнем углу кто-то из похитителей. Сидит себе тихо и неподвижно, наблюдает за первой реакцией.
Поднявшись со стула с мешком на голове и завязанными за спиной руками, он встал, чтобы обойти комнату. Быстро потерял ориентацию.
– Где вы? Подайте еще раз голос.
Жена ничего не сказала, только глубоко вздохнула. Даша с мрачной иронией произнесла «раз-два-три», как делают при проверке микрофона. Дочка и в прежней, благополучной жизни предпочитала черный юмор. Если она не изменила своей привычке, значит, пока не раскисла, держится.
– А руки? Связаны? – У самого олигарха кисти заведенных за спину рук стали уже неметь и затекать.
– Если б были свободны, я бы по крайней мере мешки сняла себе и вам, – нервно ответила жена. – Эти люди не сказали тебе, чего хотят?
– Приватной беседы у нас еще не было.
Никита Анатольевич прислонился боком к стене и двигался вдоль нее, чтобы обойти комнату по периметру. Шагал он медленно и осторожно. Не имея возможности прощупывать пространство впереди, он рисковал