Его мягкий низкий голос успокаивал и завораживал меня, и мне хотелось соглашаться со всем, что бы он ни предложил.
– Давайте попробуем, – тихо сказала я, откидываясь на спинку кресла. – Это прямо сейчас? Что я должна делать?
– Да, сейчас. Можно долго ходить вокруг да около, но зачем? – Он тоже сел поудобнее. – Я знаю, с картами у вас все получилось. Теперь нужно будет еще раз использовать воображение. Закройте глаза, постарайтесь расслабиться.
Я послушалась. Опасалась, что буду напряжена, но его голос снова подействовал, и я буквально растеклась по креслу. «Может, он гипнотизирует меня?» – мелькнула мысль.
– Теперь, Нина, даже если это будет тяжело, представьте себе, что ваш близкий человек сидит напротив. Получается?
Я хоть с трудом, но смогла вызвать перед внутренним взором образ Антона. У меня задрожали губы, и я кивнула.
– Вы отдавали и продолжаете отдавать ему свои чувства. Они у него. Они у него в руках. Он сейчас их держит. Это было частью вас, а теперь эта часть у него, и вы не можете стать цельной. Что он держит, как они выглядят, ваши чувства?
Я поморщилась, затем пригляделась, и воображение нарисовало мне, что у Антона действительно в руках что-то есть. Я пригляделась и… Это был мой кнотен! Я плела свои эмоции, свивала их, создавала законченное и полное чувство, и оно превратилось в кнотен. Антон зажимал его в ладонях, скрещенных на коленях.
– Он держит… одну вещь, не знаю, как ее описать. Это… мое рукоделие, – выкрутилась я.
– Вам нужно стать снова целой, нужно забрать эту частичку, что вы отдали ему. Попросите, чтобы он вернул вам эту вещь, возьмите ее себе. Вам сразу станет легче. Вы не разрушите его. Вы просто заберете свое.
Я еще не успела ничего представить, как Антон в моей голове вдруг молча сам протянул мне кнотен, печально глядя на меня. Я вдруг подумала, что как только заберу эту вещь, то разорву нашу связь, и мне стало невыносимо тоскливо и страшно. Мне показалось, что я задыхаюсь, и я открыла глаза. Эрик сверлил меня своими прозрачными глазами, глядя в упор.
– Что такое, Нина? У вас получилось? Вы забрали?
– Нет, – выдохнула я. – Я не могу.
– Почему?! – словно бы встревожился он.
– Не хочу. – Я еле говорила: у меня пересохло в горле. – Наверное, я пока не готова.
Я потянулась к чашке с остывшим уже чаем и в три глотка осушила ее.
– Налить вам еще?
– Можно просто воды?
Он поднялся с присущей ему элегантностью, и мне показалось, что он был чем-то обеспокоен. Возможно, он ожидал, что сейчас уже поможет мне и я получу долгожданное облегчение,