– Бать, да ладно тебе! Не позорь перед людьми, – недовольно воскликнул Антон.
– А вот и чай! – радостно объявила Валерия Евгеньевна, входя в комнату с подносом, на котором стоял чайный сервиз из серебра. Она остановилась в нерешительности, не зная, куда его поставить.
– Антон, принеси с кухни табурет! – приказал раздраженный Дмитрий Иванович и, позабыв обо мне, уткнулся в диковинного вида вещицу из белого, местами почерневшего металла. Предмет напоминал изящный браслет, в который вкручивался винт, с одной стороны снабженный барашком, а с другой – трезубцем. Напротив трезубца в браслете имелся круглый шип, а еще сбоку зачем-то была приделана серповидная пластина.
«Наверное, средневековое орудие пыток», – решила я и поинтересовалась назначением прибора у Дмитрия Ивановича.
Глянув на меня поверх очков, старик ухмыльнулся:
– Что, сами догадаться не смогли?
Я покачала головой, и Дмитрий Иванович пояснил:
– Это приспособление для чистки яблок, очень популярное в начале девятнадцатого века в богатых домах. Если господа хотели отведать яблочко, они элегантно насаживали его на шип, сверху вонзали трезубец и вращали плод барашком, в то время как боковая пластина снимала кожуру. Тогда это считалось большим техническим достижением. – Посмотрев на приспособление через очки, он тяжело вздохнул. – Эх, жаль, вся позолота слезла. Это здорово понизило его цену.
– Но позолоту легко можно восстановить, – предположила я.
Дмитрий Иванович посмотрел на меня снисходительно, как на полоумную, и мягко спросил:
– Позвольте, и кому она тогда будет вообще нужна?
Я промолчала, потому что не знала, что ответить. Спас положение Антон, вернувшийся с кухни. Он принес массивный деревянный табурет на трех ногах, и топтавшаяся с подносом Валерия Евгеньевна наконец смогла опустить на него поднос. Пока домработница разливала чай, Антон сбегал и принес вафельный торт.
– Забыл совсем, бросил у порога, – виновато улыбаясь, произнес Антон и перед тем, как сесть на диван, на всякий случай посмотрел, нет ли там чего.
– Вечно покупаешь всякую дрянь, – проворчал Дмитрий Иванович, пододвигая кресло к импровизированному чайному столику.
Валерия Евгеньевна налила старику чай в стакан с подстаканником, как в поездах, с одной лишь разницей, что подстаканник выглядел очень солидно – с печатью в виде двуглавого орла и датой ниже – тысяча девятьсот первый год.
– Валерия Евгеньевна, отрежьте-ка мне этого безобразия, – попросил Дмитрий Иванович, рассматривая торт.
Антон с мрачным лицом сам взял себе чашку, а мне, хоть я и не просила об этом, чашку подала домоправительница.
– Большое спасибо, – выдавила я, и Валерия Евгеньевна, удовлетворившись, села на диван рядом с Антоном. Тот, перед тем как пить чай, осторожно поднес чашку к носу, понюхал напиток и лишь потом сделал глоток.
– Если