Бобби Марш – друг Филипа еще со школьной скамьи – стоял рядом с лестницей, неспешно вытирая лезвие топора о широченную штанину Толстяк тридцати двух лет от роду, так и не доучившийся в колледже, с длинными сальными волосами, собранными в конский хвост, он был из тех, кого в школе называли «пончиком». Бобби глядел на Брайана и содрогался от взрывов нервного, рваного смеха, колыхаясь всем своим внушительным пузом. Едва ли вид согнувшегося в рвотных муках человека доставлял ему удовольствие – это был не столько настоящий смех, сколько разновидность нервного тика. Когда на Бобби такое находило, он просто ничего не мог с собой поделать.
Это началось три дня назад, когда Бобби впервые столкнулся с живым мертвецом – в туалете на заправочной станции возле аэропорта Огасты. Вымазанный кровью с головы до ног, зомби вышел из кабинки, волоча за собой шлейф туалетной бумаги, и зашаркал прямиком к Бобби, уже примериваясь к сочному куску. Но Филип бросился другу на выручку и размозжил мертвецу голову железным ломом.
Так и выяснилось, что зомби можно убить, проломив ему череп. И в тот же день Бобби начал слегка заикаться, много говорить и нервно смеяться. Это был своего рода защитный механизм или последствия шока. Бобби был единственным во всей компании, кто пытался искать объяснения случившемуся: «Это, видать, в воду какая-то дрянь попала. Типа чумы какой, мать ее за ногу». Но Филип не желал слышать никаких дурацких объяснений и каждый раз, как Бобби начинал болтать, живо его затыкал.
– Эй! – прикрикнул Филип на толстяка. – Тебе это кажется забавным?
Бобби затих.
В дальнем конце гостиной возле окна стоял Ник Парсонс – еще один школьный товарищ Филипа. Он напряженно вглядывался в темноту – должно быть, пытался понять, не затаилась ли во дворе еще парочка мертвецов. Ник смахивал на морского пехотинца: короткая стрижка, широкие плечи, суровый взгляд, куртка цвета хаки. Ему труднее всех оказалось свыкнуться с мыслью о том, что им придется убивать то, что недавно было людьми. Всю жизнь Ник следовал библейским заветам, и то, что происходило сейчас, несколько пошатнуло его убеждения. Он с грустью в глазах наблюдал за Филипом, грозно нависшим над Бобби с высоты крыльца.
– Прости, чувак, – пробормотал Бобби.
– Там – моя дочь, – рявкнул Филип в лицо Маршу. Тот потупился: в любую секунду брат Брайана мог вспыхнуть гневом, а злить его не стоило.
– Извини…
– Займись делом, Бобби. Принеси брезент.
В нескольких шагах от Филипа Брайан в очередной раз согнулся, выплеснув последнее, что еще оставалось в желудке, и зашелся сухим кашлем.
– Потерпи, еще немного, – Филип подошел к брату и осторожно похлопал его по плечу.
– Я… – Брайан запнулся, пытаясь собраться с мыслями.
– Ничего страшного, братишка. Со всеми