– Мисс Райленд? – Администратор ждала меня.
Предлагая бесплатное размещение, Полин Трехерн обещала сообщить персоналу, что я помогаю ей в одном деле, не уточняя, в каком именно. Девушка была примерно такого же возраста, что и встретивший меня парень. В принципе, они вполне могли оказаться братом и сестрой: оба светловолосые, слегка медлительные. Возможно, скандинавы.
– Добрый день! – Я поставила между нами сумочку, готовая достать кредитку, если попросят.
– Надеюсь, поездка из Лондона была приятной?
– Да, спасибо.
– Миссис Трехерн распорядилась разместить вас в крыле «Мунфлауэр». Там вам будет очень удобно.
«Мунфлауэр». Именно такое название Алан Конвей дал отелю в своей книге.
– Нужно подняться на один пролет. Или предпочитаете воспользоваться лифтом?
– Думаю, меня и лестница вполне устроит, спасибо.
– Ларс донесет ваш багаж и покажет номер.
Судя по имени, точно скандинав. Я поднялась вслед за Ларсом до площадки второго этажа. На стенах висели картины маслом: портреты, запечатлевшие представителей многих поколений семьи, причем ни один из них не улыбался. Ларс свернул вправо, и мы пошли по открытому пространству, которое хорошо просматривалось снизу. Я заметила стоявший у стены столик с двумя стеклянными подсвечниками, а на подставке между ними лежала большая серебряная брошь. Она была в форме круга с серебряной булавкой. Сложенная пополам карточка с машинописным текстом сообщала, что это фибула XVIII века, и это меня заинтересовало, потому что такого слова мне прежде слышать не доводилось. Под столом находилась застеленная клетчатым одеялом собачья корзинка, и она напомнила мне о Медведе, золотистом ретривере Сесили Трехерн.
– А где же собака? – спросила я.
– Ушла погулять, – уклончиво ответил Ларс, похоже несколько удивившись вопросу.
Все, что я описывала до сих пор, было проникнуто духом древности, но когда мы вошли в коридор, я подметила электронные замки на дверях и глядевшую на нас из угла камеру видеонаблюдения. Видимо, хозяева, наученные горьким опытом, установили ее уже после убийства – ведь если бы она была здесь раньше, то убийцу удалось бы заснять на пленку. Первая дверь, к которой мы подошли, была обозначена номером десять, а следующая – одиннадцать. Однако дверь, на которой должна была красоваться цифра двенадцать, оказалась немаркированной. Тринадцатой комнаты в отеле тоже не было, видимо, из суеверных соображений.