Как вдруг!.. Что-то очень быстрое пронеслось по поляне, взметнув вихры снега и нарушив тишину утра.
Прямо перед носом Лисёны возникла серая лохматая голова.
– О! Привет! Я – Тёма! Бурый! Давай! Назови себя!
Лисёна оторопела от такого бестактного вторжения.
Её прапрабабушка была фавориткой Марии-Антуанетты, которая обожала её, предпочитая псарне своего венценосного супруга Людовика XVI.
Каждый день королева рассказывала своей «конфидент», как она называла Люсьен, тайны парижского двора, делилась с ней своими секретами, в полной уверенности, что о них никто не узнает: ведь лисы не умеют разговаривать.
Так Люсьен узнала очень много из этикета, моды и правил хороших манер. Когда в стране началась революция 1789 года, она сначала спряталась в зарослях морошки, где её было не видно, а потом, в надежде найти пристанище, убежала далеко на север, где жили её очень дальние родственники.
К сожалению волки оказались очень далеки от утончённости парижского двора, и Люсьен ушла в соседний лес, где и открыла собственную школу хороших манер, в которой сначала обучала собственных лисят. Она передала свои знания, воспитывая их в лучших традициях этики и морали. Позже эти устои передавались, в семье от матери к дочери, от бабушки к внучке, и со временем о них говорили уже по всей округе.
И тут такая бестактность! Ни тебе «здравствуйте», ни «разрешите представиться»…
Лисёна подбирала слова, чтобы как-то выровнять ситуацию, но, совершенно сбитая с толку, смогла только выдавить:
– Лисёна. Я очень рада знакомству.
– Ой, да расслабься ты! Вы, девчонки, такие смешные, когда корчите из себя непонятно что, как будто ваши прадеды были королями Франции…
Лисёна вздёрнула носик.
– Хм! И ничего я не корчу. А моя прапрабабушка и правда была любимой лисой королевы. Но… je dis ca, je dis rien.
– Чего?.. – не понял Бурый. Теперь пришла его очередь удивляться. – Да ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, малявка? Знаешь, кто мой отец? Да, он тебя одной левой в порошок сотрёт. Его вся стая уважает!
Лисёна закрыла лапками глаза. На неё шёл этот хам, внешне отдалённо похожий на неё саму. Его шерсть была очень тёмной, почти бурой, он грозно хмурил брови и, похоже, ему было плевать на то, что перед ним леди, пусть и маленькая.
Её спас крик:
– Лисёна! Тёма! Идите пить чай!
«Странно, почему мама зовёт этого невежу пить чай?» – думала Лисёна. Ей совсем не хотелось идти домой вдвоем с этим задирой и хулиганом и, сделав вид, что приглашение касалось только её, побежала в сторону голоса, мягко наступая на снова опустившиеся снежинки и заметая следы своим по-королевски пушистым хвостом.
Волчонок плёлся сзади, пиная сугробы и нарушая величественное спокойствие природы.
В его голове носился миллион мыслей, и только огромное желание найти на них ответы не давали ему пуститься вприпрыжку туда, откуда их с этой воображалой только что позвали.
Стая