Далее он описывает, как Артур Солтер, один из руководителей либеральной партии и видный деятель Лиги Наций, пришел к выводу, что чехам следует сказать прямо: никакие возможные меры Англии не спасут их от уничтожения. Джонс также рассказывает, как изложил все, что узнал от авторитетных людей, Стэнли Болдуину, и внушил ему, что он «своим сегодняшним обращением к палате лордов, как первоначально было запланировано, мог бы спасти страну от войны». Болдуин стоял «за мир любой ценой». Затем Джонс позаимствовал одну из машин Асторов и послал Линдберга встретиться с Ллойд Джорджем в Черте, «чтобы тот мог из первых рук узнать мнение авиационного эксперта о наших шансах».
Для полноты картины Джонс написал четвертое письмо леди Григг, изложив в нем информацию, которой руководство вооруженных сил снабдило премьер-министра, как основу его позиции на мюнхенских переговорах. Военно-морской флот будет готов к войне через год; армия и военно-воздушные силы – к концу 1941 года. В отношении французов Джонс высказывал мнение, что «если бы был созван французский парламент, то не более десяти сенаторов проголосовали бы за войну. Если бы правительство покинуло Париж с началом бомбардировок, велики шансы на то, что в Париже было бы создано временное коммунистическое правительство. Французский крестьянин готов сражаться в обороне, но не наступать на линию Зигфрида».
Это были вовсе не единичные или экстремистские взгляды. Их разделяли штабисты военно-воздушных сил. Они были склонны поддержать мрачные пророчества Линдберга и политические выводы, которые на их основе сделало правительство Чемберлена. Шолто Дуглас, бывший в то время помощником начальника штаба ВВС, в мемуарах вспоминает свое отношение и реакцию своих коллег по службе. Они не могли понять «тех, кто хотел, чтобы мы пошли на риск войны с Германией во времена Мюнхена». Суровые факты, свидетельствовавшие о слабости военно-воздушных сил Великобритании, в сравнении с люфтваффе, вызывали у него «чувство постоянно усиливавшейся тревоги по мере продолжения политических переговоров в течение тех недель лета 1938 года». Он был убежден, что Англия и особенно Лондон «были открыты для ужасных и, возможно, гибельных ударов со стороны немецких военно-воздушных сил». Находясь в отчаянном настроении, он высказал свои взгляды Сирилу Ньюоллу, своему шефу, который разрешил ему изложить их перед штабом ВВС. Они легли в основу оценки, подготовленной для министра, сэра Кингсли Вуда, который в свою очередь передал документ кабинету. «Имея в виду эту важную информацию, Чемберлен должен был выбрать линию поведения для себя в мучительных переговорах, которые закончились в Мюнхене», – напоминает нам Шолто Дуглас.
Болдуин, Линдберг и штаб ВВС – это было тяжелое бремя, с которым Чемберлен ехал в Мюнхен. Они внушили ему то, что он и ожидал