Северный флот вчера, сегодня и завтра
Севера
…Из Москвы мы вылетели уже в темноте. Немолодой лизинговый «бобик», «Boeing 737», подрагивая и поскрипывая бесчисленными сочленениями, отжавшись от бетона внуковской полосы, начал карабкаться на эшелон, оставляя внизу справа огромное электрическое зарево Москвы. Оно ужималось и отдвигалось все дальше за спину, и скоро за иллюминатором была лишь только тьма. Но ночь была недолгой. Совершенно неожиданно за иллюминатором, на западе, забрезжила багряная заря. Тьма стала растворяться в серой мгле сумерек, а еще через полчаса из малиново-оранжевой зари вдруг совершенно неожиданно густо брызнули лучи солнца. При этом мы не летели за ним, догоняя день. Нет, солнце появилось откуда-то слева. Сумерки тут же сменились сизой вечерней дымкой. Под плоскостями ослепительно засеребрились бесчисленные озера, а из-за горизонта выглянул ослепительный край солнечного диска. В Мурманске мы сели уже почти при ясном дне. Светило солнце, за дверями аэропорта на выходящих пассажиров наваливался густой головокружительный запах цветущего шиповника, того, который у нас отцвел уже месяц тому назад. На градуснике аэропорта светились цифры «+26». На часах была половина двенадцатого ночи.
Вот тебе и Севера…
– Это в Питер народ едет белые ночи смотреть, экзотикой наслаждаться. У нас обычно от белых ночей уезжают, – словоохотливый водитель рассказывал о мурманской жизни. – Здесь в июне солнце вообще не заходит. Спать можно только при зашторенных окнах. Не все это переносят. Но полярная ночь – это еще хуже. Круглые сутки темно. Зато у нас служить легко.
– Это почему? – я с любопытством встрепенулся
– Так что той службы? Всего два дня… – и, поймав мой удивленный взгляд в зеркале заднего вида, засмеялся, понимая, что я попался на его шутку. – У нас же дни полярные. По полгода. И ночи такие же. Вот и служат солдаты на Севере всего два дня. А теперь так вообще всего на один день в армию идут… – и он снова весело хмыкнул…
За окнами авто мелькал странный лес. Точнее, подлесок. На бесчисленных гранитных скалах и «черепах» густо теснились невысокие, в руку толщиной, деревца, в основном береза. Но среди березняка часто мелькала рябина с ее наливавшимися оранжевыми тяжелыми кистями ягод. Тут было царство мха всех цветов и расцветок и царство воды. Справа и слева от дороги непрерывной чередой мелькали зеркала и блюдца озер. Они были всех размеров – от небольшого бочага до роскошных «швейцарских», которые обычно украшают туристические проспекты, – при этом располагались на разных высотах, иногда почти балконами, друг над другом.
Севера…
…Почему здесь повелось говорить о своей