Он узнал Гайдара, радостно поздоровался и начал говорить о том, что всегда уважал Егора Тимуровича.
Гайдар как-то смущенно заулыбался, закивал головой и немного нервно затеребил рукой полу пиджака. Я подумала, что, наверное, ему редко говорят что-то приятное, а все больше кричат: «Распни, его, распни».
И тут неожиданный поклонник, посмотрев на меня, сказал:
– Егор Тимурович, а это жена ваша?
Я еще не успела ничего сказать, как Гайдар незаметно сжал мою руку и тут же ответил:
– Да, понимаете, вот с супругой пришли посмотреть на открытие памятника.
Мужчина почему-то несказанно этому обрадовался, начал рыться в своей авоське, достал кулечек с шоколадными конфетами, выудил из него несколько конфет и протянул нам:
– Вот, возьмите, кушайте, от всего сердца.
Мы с Егором Тимуровичем взяли по конфетке. Мужчина дождался, когда мы начнем их есть, и, удовлетворенный, отошел.
Гайдар, улыбаясь, повернулся ко мне и спросил:
– Аиличка, это ничего, вы не против, что я вас вынудил пять минут побыть моей женой? Так хотелось сделать ему приятное. Вы меня извините за столь смелое решение?.
– Егор Тимурович, о чем вы? Конечно, я не против, – ответила я. И добавила: – А тут еще и конфетка…
Вот такая маленькая история.
Немцов, Чубайс и я между ними
Вот лежит передо мной книжечка. Борис Немцов. «Провинциал в Москве». На первой странице – к нам спиной, вполоборота – очень уставший мужчина, на последней – почти кокетливый и очень молодой с буйными кудрями, в костюме и при галстуке, явно позирующий пока еще вице-премьер правительства РФ Борис Немцов. Год издания 1999.
Я совсем недавно стала его личным пресс-секретарем. Мы активно работали с только что вышедшей книгой, используя ее как средство массовой пропаганды и агитации в начавшейся предвыборной компании. Книжка расходилась как горячие пирожки. Немцов просто не успевал подписывать. И после каждой встречи с людьми к нему выстраивались приличные очереди из желающих получить автограф автора.
– Борь, все, конечно, мило, но мне ты книжку так до сих пор и не подписал.
– Упущение, тащи сюда.
Так и оказались в моей домашней библиотеке записки «провинциала» с дарственной надписью:
«Моей изысканной и несравненной Лилечке от поверженного автора с благодарностью и трепетом» Немцов. 11.10.99.
«Ох, как нежно», – скажете. Да нет, всякое было. И не понимали