хорошо лишь потому, что тот всегда трещит на одной высоте и амплитуде, тот же человек уже не слышит близкую к сверчкам кобылку Одиподу: самец стучит в диапазоне двенадцать циклов в секунду, а самка и того меньше! А послушать их стоило бы, добавил Соколов со странной затаенной усмешкой. Тогда люди перестали бы хвалить сверчков и кузнечиков с их унылым однообразным треском.

      Когда Кася на четвереньках вылезла из-под широкого листа, Семен потянул носом:

      – Гм… феромон-релизер… Нет, скорее феромон-праймер… Одновременно и мощный алломон.

      – Говори человеческим языком, – сказала Кася раздраженно. Ее преследовал этот запах, хотя удалялась как можно дальше, рискуя заблудиться или попасть хищнику в лапы. – Это местные нехорошие слова?

      – В смысле нецензурщина? – переспросил Семен. – Ты зря прячешься под кустиками. Даже я могу многое определить по твоему запаху.

      – Я вымыла руки! – недовольно возразила Кася.

      – А наш проводник, если захочет, расскажет намного больше. Я уверен, он слышит запахов во много раз больше. Это мы с тобой знаем лишь привлекающие и отпугивающие.

      Кася бросила подозрительный взгляд, но Семен говорил серьезно:

      – Я сам такой же дурак, переношу привычки из Старого Мира. Ты два года как оттуда, я – двенадцать, но что это в сравнении с поколением Влада? Давай друг друга одергивать? Наверняка выглядим в его глазах жалко.

      Она пренебрежительно наморщила носик:

      – Меня абсолютно не интересует мнение варвара!

      Говорила чересчур горячо, чтобы Семен поверил в ее искренность. Он посоветовал, держа лицо абсолютно безразличным:

      – Ты… э… закапывай за собой, как собачка. Нет, собачка делает два-три символических гребка задними лапами и, считая ритуал законченным, бежит дальше. Лучше как кошечка, те еще и утаптывают песочек.

      – Семен Тарасович! – сказала она ледяным голосом.

      Семен произнес смиренным голосом, в котором издевка была так глубоко, что Кася не была уверена, издевается химик над нею или над собой:

      – Помню, еще в детстве, когда жил в Старом Мире… Пойдешь в лес за грибами, а там комары злющие… Все бы ничего, веточкой отмахиваешься, но когда приспичит присесть за кустиком, спустив штанишки… У, кровососы! Так и жрут. Обеими ручонками, как сейчас помню, штанишки придерживаешь, не до веточки, а они гудят, как самолеты с бомбами, прямо ревут, пикируют, нападают все разом… Это я к тому, что в таком долгом путешествии мы малость уязвимы… Ко мне уже пара грызунов забралась. Правда, нас Соколов накачал антибиотиками, любой микроб издохнет, но антибиотики выветриваются!

      – Подновим! – сказала она сердито. – Мы взяли запас.

      – Пока нет универсальных антибиотиков. Одни бьют одних, другие – других. Третьи, правда, прибьют всех, но и нас тоже. Так что ты не очень-то рискуй, удаляясь. Может напасть что-то такое, от чего прививок нет.

      – А варвар, значит, спасет и от микробов?

      Семен