– Не тяни, – сказал Егор.
– Не буду. Что, если это Бад не заинтересован в раскрытии убийства одиннадцатилетней давности?
– То есть Гавриловых как раз он и порешил? А что… – посидев немного с сосредоточенным видом, произнес Егор. – Одиннадцать лет назад он в страхе всю округу держал. И вовсю мочил конкурентов.
– Тебе-то откуда знать? – поддразнила я. – В то время ты еще в школе двойки получал.
– Четверки. Я с детства мечтал работать в милиции и разгул преступности без внимания не оставил. А ты знаешь, что про твоего Владана рассказывают?
– Знаю, но в сказки не верю и тебе не советую. Ладно, почему Бад забеспокоился, мы так или иначе узнаем. Скажи лучше, ты сведениями разжился?
– Кое-что интересное есть, – кивнул Егор. – Встретился с бывшим участковым, который одиннадцать лет назад здесь работал. Фамилия его Карпов. Через год после убийства ушел на пенсию. Мужик серьезный, и с памятью у него порядок. Так вот, он считает убийство Гавриловых делом темным.
– В каком смысле? – нахмурилась я.
– В том смысле, что следаки либо очень спешили дело раскрыть, либо им кто-то посоветовал найти крайнего и никуда не лезть.
– Здорово. А поподробнее нельзя?
– Можно. Карпов не сомневается, что Шмыгу сделали крайним. Парень сдал часы одному барыге, он здесь на районе живет, правда, теперь уже старенький и от дел отошел. Барыга, узнав об убийстве, о часах сообщил ментам, был у них осведомителем, по-другому таким, как он, нельзя, мигом лавочку прикроют. Само собой, Шмыгу тут же взяли. Допросили и за дружками его отправились, но дружки об аресте прознали и смылись. Олег Кириллов в том числе, мать сказала, уже две ночи не ночевал, но могла, конечно, соврать или напутать, хотя, по идее, должна бы сына выгораживать и твердить, что в ночь убийства дома спал. То, что дружки в бегах, их вину вроде бы подтверждало. Сам Шмыга от часов не открещивался, но заявил, что спер их накануне убийства. Якобы свистнул из машины, которая стояла возле дома Гавриловых. По его словам, на заднем сиденье пакет лежал, и он его прихватил. В пакете оказалась какая-то одежда и часы, ношеные, но видно, что дорогие. Часы он барыге отнес, а барахло – в секонд-хенд. Машину он никогда раньше не видел и решил, что не местная, а с чужаками тут не церемонятся…
С этим я охотно согласилась, мало того, за последние одиннадцать лет в этом смысле тут мало что изменилось.
– Шмыга видел, как дамочка вышла из часовой мастерской, за пакетом полезла, а потом заволновалась, его не обнаружив. Досматривать шоу не стал и удалился. Больших денег барыга ему не дал, хотя и согласился, что часы дорогие.
– Часы, само собой, принадлежали Гаврилову? – спросила я.
– Его зятю. Подарок друзей, с дарственной надписью на обороте. Оттого барыга копейки дал, сказав Шмыге: кому их продашь? Повода задерживать Шмыгу за убийство вроде бы не было. Но… – тут Егор сделал паузу, подняв указательный палец, и сам с интересом взглянул на него, – барыга вдруг поменял показания, и теперь выходило, что часы Шмыга принес не до, а после убийства.
– Парня