Он уселся на место, налил стакан и продолжил:
– Как-то было в Марселе, я в увольнении на берег, «русскими тройками» уже не ходили. Зашёл в кабак, там французы коньяк напёрстками глотают. Взял «конины», налил стакан, хряпнул и рукавом занюхал. У них глаза навыкат: «Руссо! Руссо, браво, бис!» И начали пари ставить, одолею ещё стакан или свалюсь. А я им: «Половина бабок – моя!» Согласились! Короче, ещё пять стаканов выдул, потом смотрю на часы: через два часа мой кораблик отчаливает. Говорю: «Всё, сеанс окончен, гоните деньги!» Нехотя, но отдали, и я в порт валю, шатаюсь, но иду. Так они, сволочи, вышли из кабака, и меня до самого трапа сопровождали, новое пари себе устроили – дойду или нет. Дошёл, а на пирсе опять деньгу с них сорвал. Дома на те бабки себе новый шкаф купил.
«Мелочь третьей группы» закончилась, а через какое-то время опустела и вторая бутылка. Он поднялся:
– Ну, мне пора, завтра машину выбирать! – и нетвёрдой походкой направился к выходу.
– Удачи! – сказал я напоследок.
– И тебе не хворать!
Вечерний звон
Он проснулся от дикой боли в голове и. сушняка во рту.
Первое, что бросилось в глаза – чистый потолок, без каких-либо намёков на следы копоти. Стены с мягким покрытием, на которых ничего не нарисовано: ни голой бабы, ни графика дежурств «шестёрок», ни ставок в последней партии в «рамса».
Металлическая кровать, а не деревянные нары. Чистая параша с унитазом, а не с дыркой в каменном полу. Воняет не мочой или хлоркой, а шампунем. И в это трудно поверить: туалетная бумага вместо газет! Срочно отмотать пол-рулона, только куда заныкать?
Ладно, пусть пока полежит под подушкой!
Камера-одиночка: шесть шагов туда, четыре – сюда. На двери ни ручки, ни окошка для раздачи баланды, но на «карцер» непохоже.
Жрачку обязательно или принесут, или вызовут в столовку.
На окне решётка, даже трактором не вырвешь! Если протянуть руку, можно приоткрыть форточку, но через такую щель не выкинешь и коробка спичек, а «маляву» сразу же «легавые» подберут. Вот только что, и кому писать?
В стенку стучать бесполезно, «дерьмотин» всё заглушит, а трубы спрятаны так, что до них хрен доберёшься. Да и знают ли соседи «тукование»?
Из окна видон на лесочек, не кирпичная стена другого корпуса, и не голое поле за «колючкой». Забор высокий, но без «контрольной полосы» и вышек.
По деревьям прыгает белочка, ей глубоко наплевать на собак, которых выгуливают «вольные». Она спрыгивает на землю, когда те угощают её орешками или «поп-корном».
А вот переваливается толстая «фифа» с таким же толстым котом на поводке, оба очень довольные собой. У кастрированного кота нет никакого комплекса, зато теперь не орёт по ночам, и позволяет одевать на себя ошейник.
Гуляет, скотина, переваривая дорогой корм! Ему тоже плевать и на собак, и на белочку. Если что, старуха сама всех облает: это не она его, это он её выгуливает!
Возле кровати тряпичные тапочки, вполне приличные.