Алена поняла, как же она проголодалась. Она ликовала, разбрасывая свой взгляд во все стороны, разрываясь от желания завтракать, купаться, бежать босиком по кромке волны, или просто кричать от счастья. По берегу неспешно прогуливались расслабленные туристы, наслаждаясь видом восходящего солнца и цветом бирюзового океана. Она представила себе ее пробуждение в центре Москвы: темный мрачный двор, никогда не видящий солнца, старые сухие деревья, разрушенная детская площадка и бесконечное количество припаркованных, где попало грязных машин, с орущими на все лады сигнализациями, угрожающим кряканьем, пищанием и воем. Это хозяйство, в виде 2-х комнатной квартиры, стоило ей целого состояния и годы тяжелой работы в серых, мрачных офисах, где единственным проявлением жизни была заставка картинки моря на ее компьютере. От мысли о доме ее передернуло.
Алена спустилась по деревянной лестнице и заказала в кафе на пляже тарелку с фруктами и булки. В ожидании она рассматривала свой ночлег. Это было странное сооружение, совершенно непонятно каким образом, державшееся на месте. Гостиница представляла из себя что-то среднее между теремком и муравейником. Одна комната располагалась над другой, соединяясь между собой хлипкими деревянными мостками. Самым роскошный здесь был номер с вентилятором и ванной. В остальных же номерах постоялец должен был быть рад факту наличия двери вместо занавески. Несмотря на всю простоту, сооружение выглядело великолепно. На перилах террас колыхались пестрые купальники, полотенца и майки. Откуда-то лилась спокойная и красивая музыка. Все это место было окутано неповторимой атмосферой свободы и романтизма. Так что, в общем, дом походил на огромную рождественскую елку.
– А где же все? – спросила она у официанта.
– Так ведь 7 утра. Прилив…, – ответил он.
Оказалось, что серферы живут по расписанию, продиктованному природой.