Звезда Суламифи. Зиновья Душкова

её, что даже прохожие замечают! Но разве преступление – любить?! Да пусть говорят, что угодно, лишь бы охлаждения чувства сердечного не знать!.. Суламифь поёжилась от пробежавшего по телу холодка и с грустью подумала о том тепле, что было подарено ей ночью Соломоном. Ах, как бы хотелось прижаться вновь к любящей груди возлюбленного и чутко прислушаться к биению его мудрого сердца! Всё на свете она отдала бы за то, чтоб вернуть ушедшие мгновения… А разве ей что-то принадлежало в этом мире? Она была всего лишь бедной девушкой, все сокровища которой составила пара серёжек, доставшихся после смерти матери. Это было самое дорогое, дороже которого на свете ничто не могло быть, – но даже это она готова была отдать сейчас, лишь бы вернуть мгновение счастья… Но судьба, к сожалению, назначила иную меру платы: впереди была бесконечно долгая ночь, пожелавшая дать ей испытать всю бездну отчаяния и боль одиночества. Трудно и невозможно было заснуть, когда мысли разрывали её на части. Казалось, что Солнце никогда уже не взойдёт и ночь утвердится на веки вечные, – настолько затянулась она.

      Луна блеснула в окошке, и стало как-то светлее на душе: всё-таки – свет. Суламифь села и, прислонившись к голой стене, стала наблюдать за ночным светилом. Что-то загадочное несла в себе Луна, и эту загадку могло разгадать только мудрое сердце Соломона, постигшее тайну мира небесного. Венец незнания являли все смертные, окружавшие трон возлюбленного, и Суламифь причислила себя к этой серой массе, пребывающей во мраке неведения. Чем же она могла завоевать его Любовь, когда ничем не отличалась от окружающих? И разве красота её может соперничать с царственно великолепными ликами окружающих его женщин? Ни речью волшебно чарующей не может она заворожить слух царя, ни поступью мыслей грациозных, ни царственною осанкою красавиц, гордо несущих себя, как сокровищницу полную. Конечно, ни богатством одеяния и ни блеском драгоценностей приворожить взор любимого она не может. Всё, что может дать ему, это – любящее сердце. Возможно, другие женщины не могли преподнести ему сей дар, и в любви их было больше себялюбия. А себя Суламифь не любила – это точно. Её сердце было настолько полно Любви ко всему её окружающему, что для себя там не оставалось места… Луна скользнула, собираясь покинуть отрезок видимости, отведённый ей оконцем малым. И стало тревожно оттого, что тьма опять может сгуститься. Суламифь умоляюще взглянула на Луну и тут же получила в дар прекраснейший серебристый луч, который как бы сказал ей:

      – Всё ещё вернётся!

      В мгновение ока девушка перенеслась на берег реки и увидела отражённую в воде звезду.

      – Как могла я проспать столько бесценных часов! – с ужасом подумала Суламифь.

      Слишком легко проспать счастье своё и неимоверно трудно вернуть утраченное. Но бездна отчаяния пусть не коснётся сердца любящего, ибо и это пройдёт!.. Луна исчезла из поля видимости, исполнив свой долг перед девушкой, и теперь устремилась на ту часть неба, что будет доступна взору того, кто ныне