– Но мистер Фишер уже рассказал мне о них.
– Что ты заладил, мистер Фишер-мистер Фишер? Ты что забыл, что я тебе только что сказал? Главный здесь я, и слушать нужно меня. Под моим крылом жить будет легче, чем под крылом демона.
Я молчал и смотрел на толпу детей, стоявших вокруг меня. Все они без исключения носили ту же одежду, которая была на мне. Это были хлопчатобумажные штаны и рубашка, когда-то имевшие белый цвет, но от множественных стирок превратившиеся в серый. В основном возраст этих воспитанников не превышал десяти лет. Кто-то из них улыбался, кто-то смотрел на меня с изумлением, кто-то – с подозрением. Мне было трудно глядеть на них, так как я никогда не имел к себе столько внимания, сколько имел в тот момент.
– Отдыхай пока, я скоро вернусь, – сказал Эван и вышел из комнаты. А я встал и подошел к окну.
Всего в нашей комнатушке было пять окон, но все тусклые настолько, что солнечный свет почти не проникал во внутрь. Поэтому в помещении было довольно мрачно. Под ногами был дощатый пол, который от времени в некоторых местах сильно износился, и виднелись задиры и сколы. Об них легко можно было распороть ногу. Где-то даже торчали несколько гвоздей. Вся эта напольная конструкция скрипела от малейшего движения. В центре комнаты имелся камин для отопления, но поскольку осень только началась, а на улице стояла теплая погода, то его никто не разжигал. Над камином висело большое зеркало с отколовшимся уголком. Так как мы были на последнем этаже, то прямо над койками были расположены деревянные сваи, на которых держалась крыша. В каких-то местах она протекала. Я понял это потому, что видел тусклый свет, проникающий через небольшую дыру в крыше, а под ней стоял пустой горшок. Больше в этой большой комнате ничего не было. Она была одновременно пустой и заполненной.
Отвратительный запах плесени не давал мне покоя. Я никак не мог к нему привыкнуть. Об уюте и тепле не могло быть и речи. Мне очень хотелось вернуться домой в свою постель, сесть на пол и греться в луче яркого осеннего солнца. Но я здесь – в этой мрачной дыре, где нет ничего светлого.
Спустя час ко мне вернулся Эван с тремя своими друзьями, имена которых я не помню. Единственное, что мне тогда запомнилось, это их глупые шутки и грубость по отношению к остальным детям. В них чувствовалась жажда власти, деспотизм и недовольство. Все это я заметил лишь позже, а пока компания Эвана была мне незнакома.
– Ну вот, как я и говорил, парень совсем зеленый, – сказал Эван своим друзьям.
– Ничего, исправим. Что он умеет? – спросил один из мальчишек.
– Ничего не умеет, судя по его рукам.
– Эй, тебя ведь Аарон зовут? – спросил парень, стоявший позади Эвана.
– Да.
– Тебе здесь нравится, Аарон?
– Не очень.
– Поверь мне, парень, это не самое страшное место на Земле. Вот в Лондоне есть работный дом, о котором мне рассказывал один мой знакомый. Он называл его «пекло». Так вот, там творились