– Лили, конечно, не учительница воскресной школы, но, насколько мне известно, никогда не была замешана в наркоторговле. Льюкер тоже не был – пока еще… Наверное, Сетон не назвал ей имени своего знакомого?
– Она будто бы спросила, но он промолчал. В общем, Лили решила подзаработать, и они вдвоем ушли из клуба в девять тридцать. Сетон сказал, что вернуться для разговора в его клуб не получится, туда женщин не пускают. Это соответствует действительности. Минут сорок они кружили в такси вокруг Гайд-парка и по Уэст-Энду. Сетон заплатил ей за информацию пять фунтов – не знаю уж, что она ему наплела… Он сошел у станции подземки «Паддингтон», позволив ей вернуться в «Кортес» на такси. Она приехала в половине одиннадцатого и оставалась там на виду у трех десятков посетителей до часу ночи.
– Зачем вообще было уезжать? Почему бы не запудрить ему мозги прямо за столиком?
– По ее словам, ему не терпелось уйти. Официант подтверждает, что вид у него был нервный, издерганный. И потом, Льюкеру не по нраву, когда Лили уделяет слишком много времени одному клиенту.
– Насколько я знаю Льюкера, ему должна была прийтись еще больше не по нраву ее отлучка из клуба на сорок минут для катания вокруг Гайд-парка. Хотя звучит все очень респектабельно: Лили, наверное, изменилась по сравнению с былыми временами. Вы считаете, данная история заслуживает доверия?
– Я провинциальный полицейский, Дэлглиш. По-моему, не любая шлюха из Сохо – лгунья. Я счел ее рассказ правдивым, хотя, вероятно, это не вся правда. К тому же мы нашли водителя такси, он подтвердил, что увез их из клуба в девять тридцать и высадил Сетона у входа на ту станцию подземки примерно через сорок минут. Говорит, у его пассажиров всю дорогу была очень серьезная беседа, мужчина время от времени делал записи в блокноте. Если это так, я бы не прочь заглянуть в блокнот. Когда я увидел тело, блокнота на нем не было.
– Быстро работаете! – одобрил Дэлглиш. – Получается, время, когда Сетона видели в последний раз, – десять минут одиннадцатого. Менее чем через два часа он умер.
– Естественной смертью!
– Полагаю, он должен был умереть.
– Возможно. Но с фактами не поспоришь. Сетон умер в полночь во вторник, потому что у него было слабое сердце и оно перестало биться. Так считает доктор Сиденхэм, и я не намерен транжирить общественные деньги на доказательство его неправоты. Вы утверждаете, что сердечный приступ кто-то спровоцировал. Не спорю, подобная вероятность существует. Но учтите, доказательства этой версии пока отсутствуют. В данном деле я ничего не исключаю. Многое мы пока не знаем.
Эта реплика показалась Дэлглишу сильным преуменьшением.